Разум и чувства и гады морские

Омары, каждый величиной с корову, уже собрались в бассейне. Элинор машинально отпрянула, но не смогла оторвать восхищенный взгляд от идеальных восьмерок, которые они описывали по указке дрессировщика. Не отпуская сестру, Элинор подняла лорнет. Он увеличил и без того чудовищные ребристые панцири, и длинные антенны, торчащие из-под маленьких глазок, и острые перейоподы под брюхом, и, конечно, клешни, похожие на огромные коричневые щипцы для орехов, только острые как бритвы. Точно вымуштрованные сержантом солдаты, уродливые ракообразные ныряли и вновь выныривали, каждый раз щелкая клешнями над водой.

Но Марианну атлетическими упражнениями было не отвлечь.

— Силы небесные! — воскликнула она. — Почему он на меня не смотрит? Почему мне нельзя с ним заговорить?

— Прошу тебя, не волнуйся так, — шепнула ей Элинор, — и не выказывай свои чувства на публике. Возможно, он тебя еще не заметил.

Однако она и сама не верила в свои слова, а сдержанность в такой момент не только была Марианне не по силам, но и шла вразрез с ее желаниями. Муки нетерпения исказили ее лицо. Тем временем в бассейне дрессировщик крикнул омарам команду, и все они подняли головы и клешни в воздух, забавно изображая собачек, которые просят лакомство. Они замерли, подрагивая антеннами, в ожидании следующей команды. Дрессировщик достал мячик для крокета и бросил вперед. Его поймал первый же омар и легким щелчком расколол пополам. Публика радостно зааплодировала.

Затем дрессировщик достал бильярдный шар и бросил его другому омару — тот разделался с ним с такой же легкостью. Уиллоби с жаром присоединился ко всеобщим аплодисментам. Мог ли он и в самом деле чувствовать себя столь беззаботно?

За мячиками из сумки дрессировщика последовал череп какого-то животного — Элинор решила, что овцы. Когда и он был уничтожен, Уиллоби наконец обернулся и посмотрел на сестер; Марианна встала, с нежностью назвала его по имени и протянула ему руку. Он подошел и, обращаясь скорее к Элинор, как будто не желал видеть состояния Марианны и боялся глядеть ей в глаза, спросил, давно ли они на Станции. Элинор была так шокирована его поведением, что не нашлась с ответом. Тщетно пытаясь придумать уместную реплику, она заметила, как один из гигантских омаров почему-то нарушил строй и опустил брюхо в воду.

Но Марианна слишком сосредоточилась на странном поведении Уиллоби, чтобы обращать внимание на подобную перемену программы; она была занята выражением собственных чувств. Ее щеки зарделись, она воскликнула, не помня себя от волнения:

— Уиллоби, что все это значит? Вы не получали моих писем? Вы не подадите мне руки?

У бассейна дрессировщик опустил огромную дыню, которую собирался бросить омарам, и принялся унимать своего непокорного подопечного.

Уиллоби не смог избежать навязанного рукопожатия, но прикосновение Марианны будто бы ранило его, и он быстро отдернул руку. Все это время он, очевидно, пытался прийти в себя. Элинор, не сводившая с него глаз, заметила, как он наконец взял себя в руки. После секундной паузы он заговорил ровным голосом:

— Я имел честь зайти к вам на Беркли-канал в прошлый вторник и был очень огорчен, что не застал ни вас, ни миссис Дженнингс. Надеюсь, моя ракушка не затерялась, — это та, на которой кладоискательские лопаты в виде буквы «У».

— Неужели вы не получили моих записок? — спросила Марианна в крайнем волнении. — Несомненно, это какая-то ошибка, ужасная, чудовищная ошибка. Что происходит? Умоляю, Уиллоби, скажите, в чем дело?

Не успел ее мучитель произнести ответ, как все прочие звуки заглушил жуткий, сверхъестественный визг, долетевший от бассейна и эхом разнесшийся по всей зале. Он был похож на тысячекратно усиленный писк крысы, слившийся с криком испуганного ребенка. Это были омары — все как один они нарушили строй и устремились к незадачливому дрессировщику. Мгновение спустя две дюжины клешней сжали его тело; омары выдирали из него огромные куски мяса и даже сорвали скальп с его затылка.

— Помогите! Помогите, ради бога! — успел крикнуть он, бессильно уронив кнут в воду, и самый крупный омар легкими движениями, которым, несомненно, его научил этот самый дрессировщик, опустился на его грудь, обвил вокруг шеи длинные, похожие на хлысты антенны и оторвал ему голову. Пока зрители в ужасе переглядывались, не зная, что делать, обезглавленный дрессировщик два раза дернулся и затих, и кровь из его шеи хлынула прямо в бассейн. Заверещав еще громче, омары выбрались из воды и выстроились прямо перед публикой в идеальный клин.