38  

Джеймс взял ее руку.

— Как ты можешь говорить, что не любишь меня, после того, что произошло?

— Я не должна любить тебя! Не должна!

— Но ты любишь, — настаивал он, — и я это знаю.

— Я боюсь, Джемми!

Джеймс бережно привлек ее к себе.

— Почему? И не уверяй, что все мужчины, которых ты любишь, обречены.

— Но это так, Джемми, — в отчаянии пробормотала Жасмин. — Сколько раз я пыталась быть счастливой! Все, что мне нужно от жизни, — преданный муж, здоровые дети и свой дом. Когда убили Ямала, я потеряла ребенка, которого носила в чреве. После гибели Рована осталась вдовой с двумя детьми и беременной третьим. В тот раз я едва не умерла. И наконец Генри Стюарт, тот, кому предназначалась корона Англии! Он поплатился из-за любви ко мне!

— Принц скончался от жестокой лихорадки, начавшейся после того, как он, разгоряченный бешеной скачкой, переплыл реку. Это огромное несчастье для его родителей и всей страны, но тут нет твоей вины, пусть даже он и был влюблен в тебя. Ямал-хана предательски умертвили по приказу твоего брата. Пуля, попавшая в Рована, предназначалась тебе, а не маркизу. Да, все эти мужчины погибли, но так, видно, было суждено судьбой. — Он прикоснулся губами к ее лбу. — Мы поженимся пятнадцатого июня, радость моя, и проживем долгую и счастливую жизнь. А теперь скажи, что любишь меня, упрямая девчонка! Я так долго ждал этого признания!

— Вы слишком уверены, милорд, — бросила она.

— Жасмин! — угрожающе прошипел он.

— Я тоже хочу долгой и счастливой жизни с тобой, Джемми, — прошептала она, глядя в его красивое суровое лицо.

— Ты любишь меня? — настаивал он. Жасмин кивнула:

— Да, Джемми, люблю и всегда буду любить.

Глава 7


Роберт Карр, виконт Рочестер, граф Сомерсет терял благосклонность короля и отчаялся настолько, что был готов на все. Граф начинал придворную карьеру скромным пажом. К двадцати годам он стал камердинером и привлек внимание короля Якова, когда тот сломал руку на ристалище. Через год молодой человек получил от короля золотой нагрудный знак, усеянный алмазами. Три года спустя он стал виконтом, и, когда его взор обратился на Френсис Говард, бывшую в то время замужем за графом Эссексом, ничто не могло удержать новоиспеченного аристократа от намерений сделать ее своей женой.

Френсис было четырнадцать лет, когда семья уговорами и побоями вынудила ее идти к алтарю. Они с Робертом Деверо, графом Эссексом ненавидели друг друга. Френсис изменяла мужу с принцем Генри еще до того, как он встретил Жасмин. Потом между ней и Карром вспыхнула тайная страсть. Однако в то время разводы были почти немыслимы. Френсис Говард потребовала признания брака незаконным, поскольку, по ее словам, муж не только не был способен к исполнению супружеских обязанностей, но и не мог ублаготворить ни одну женщину. Конечно, это было откровенной ложью, но король и архиепископ предпочли поверить распутной жене. Брак был признан недействительным, и Френсис вышла замуж за Роберта Карра, к тому времени ставшего графом Сомерсетом. Ей было шестнадцать, ему — двадцать шесть.

Один из друзей Роберта, сэр Томас Овербери, крайне возмущался браком Френсис с ее возлюбленным. Он публично чернил леди, которую от всей души презирал, и даже обратился к королю с просьбой спасти Карра от сетей Френсис Говард. Однако все усилия сэра Томаса пропали втуне, и вскоре после того как счастливая пара соединилась, его арестовали и препроводили в Тауэр. Там он провел следующие несколько месяцев, пока однажды утром тюремщик не нашел его мертвым. Врачи в один голос утверждали, что сэра Овербери отравили.

Потрясенный король назначил расследование, и выяснилось, что сэр Томас попробовал отравленных конфет. Правда, пока было неясно, кто послал смертельное лакомство, но по городу распространились настойчивые слухи, что коробка со сладостями была доставлена из дворца графа Сомерсета. Неизвестно, кто именно решил покончить с сэром Томасом — сам граф или его жена, — если верить стражнику, коробку, обернутую позолоченной бумагой, принес уличный мальчишка. Однако поговаривали, что от посланца тоже избавились, чтобы тот не распустил язык и не назвал имя преступника. Но все знали, что исключительно такой бумагой пользовалась Френсис Говард, рассылая друзьям подарки. Кроме того, мастер-коробочник клялся, что делал такие ящички только для ее светлости.

Конечно, кто-то мог попросту украсть коробку, но многие считали это невозможным. Впрочем, ни графу, ни графине не было предъявлено обвинения в преступлении, поскольку прямые доказательства отсутствовали.

  38  
×
×