Дорогая Жасмин

— А для меня ничего? — притворно обиделась Жасмин.

— Тебе я отдам подарок наедине, — пообещал Джеймс Лесли, и глаза их на мгновение встретились. Наклонившись, он осторожно надел ожерелье сначала на Индию, потом на Фортейн.

— Видите, девочки, каждый цветок украшен маленькими аметистами.

— Я всегда буду хранить свое ожерелье, — восхищенно прошептала Фортейн, не сводя взгляда с человека, которому предстояло стать ее отцом. Джеймс обнял ее и поцеловал в щеку.

— Какое красивое! — воскликнула Индия. — Я люблю драгоценности, папа.

— Как почти все женщины, — ответил он, целуя и ее. Генри восторженно рассматривал маленький серебряный клинок с резной костяной рукояткой.

— Чудесное оружие, сэр, — медленно произнес он, поднимая голову. — Вы покажете мне, как с ним обращаться? И не забудете про мои уроки фехтования?

— Мы начнем, как только приедем в Королевский Молверн, — пообещал граф. — А зимой, когда будем жить в Гленкирке, ты будешь упражняться каждый день, кроме воскресенья, Генри.

— Пора спать, дети, — велел Адали. — Ваш папа провел в седле целый день и очень устал. Ему нужно искупаться, поужинать и отдохнуть. Пожелайте родителям доброй ночи.

Он увел детей из библиотеки.

— Как ты добр к ним, Джемми! — заметила Жасмин. — За это я люблю тебя еще больше! И подарю тебе сильных сыновей!

— Я привез цветной мяч для малыша Чарли, купленный у разносчика в Эдинбурге, — вспомнил граф и, притянув ее к себе на колени, уселся у огня. — Не знаю, как я выдержал без тебя! Ты права, нам ни к чему снова приезжать в Лондон. Но будешь ли ты счастлива вдали от большого города, Жасмин? Я так тебя люблю, что готов на все, лишь бы ты не грустила, моя милая дикарка.

Он прижался губами к ее макушке.

Безопасность!

Почему это слово всплыло у нее в голове? Она наконец в безопасности. Но ведь и Рован оберегал ее и пал от руки безумца. Трагическая гибель была уделом двух ее мужей и молодого любовника. Но на сей раз этого не случится! Разве бабушка не становилась вдовой пять раз, прежде чем прожить долгую жизнь с Адамом де Мариско? Все будет хорошо.

— От тебя несет лошадиным потом, впрочем, и от меня тоже, — покачала она головой, вставая. — Адали, конечно, уже приготовил ванну.

— Значит, мне не придется возвращаться в Линмут-Хаус? — пошутил Джеймс.

— Больше никогда не расстанусь с тобой, Джемми Лесли! — воскликнула она и, взяв Джеймса за руку, повела наверх, где перед камином уже стоял огромный дубовый чан, обтянутый стальными обручами.

— Сегодня я ваша служанка, сэр, — сказала Жасмин, стаскивая с него сапоги и влажные вязаные шерстяные чулки.

— А я твой слуга, — отозвался граф, усаживая ее, и снимая туфельки с изящных ножек. Жасмин заставила его сбросить дублет и рубашку, а он, в свою очередь, избавил ее от корсажа и сорочки, на мгновение притянув возлюбленную к себе. Неохотно отстранившись, Жасмин развязала его панталоны, и они, скользнув по узким бедрам, упали на пол. Джеймс переступил через них и, пинком отбросив в угол, ловко распутал узлы, и верхняя юбка вместе с нижними тоже очутились на ковре. Теперь на Жасмин остались только чулки. Встав на колени, — Джеймс развязал подвязки и осторожно скатал шелковые чулки, а Жасмин поочередно поднимала ножки, пока не оказалась нагой.

Джеймс, тяжело дыша, уткнулся лицом в гладкий живот Жасмин, — и встав, сжал ее щеки широкими ладонями.

— Я не могу ждать, дорогая Жасмин! Этот месяц тянулся бесконечно!

— Для меня тоже, — ответила она, лаская его налитую плоть, твердую, словно камень, и вздрагивающую от желания. Жасмин увлекла его на пол между камином и чаном и, лежа на спине, раздвинула ноги в безмолвном призыве.

Джеймс со стоном вонзился в нее, с восторгом обнаружив, что она пылает жаром и истекает чувственным нектаром.

— О Боже, — хрипло пробормотал он, когда она скрестила ноги у него за спиной. Неуемная жажда все росла, хотя оба двигались в едином ритме страсти.

Жасмин глубоко вздохнула, чувствуя, что раскаленное копье пронзает самое средоточие ее желаний. Она бесстыдно-алчно прильнула к возлюбленному, с силой стискивая его внутренними стенками своих ножен и мгновенно отпуская, исторгая у него глухие крики и стараясь получить столько же, сколько отдавала. Ее пальцы впились ему в спину, ногти царапали смуглую кожу.

— Господи, я не вынесу этого, — охнул наконец Джеймс, и содрогнулся, изливая в нее огненную лаву своей жизненной мощи. Жасмин уже парила в облаках, и губы их встретились в опаляющем поцелуе.