Дорогая Жасмин

— Можете быть уверены в моих чувствах, мадам, и если вы найдете время написать мне, я постараюсь сообщить вам все самые последние восхитительные сплетни, которых вы просто не услышите, живя где-то в глуши. Неужели вы действительно собираетесь проводить зимы в Шотландии?

— Конечно.

— Вам так нравятся дожди и туманы?

— С чего вы взяли? — удивилась Жасмин.

— Я слышал, что в Шотландии постоянно пасмурно и небо затянуто грозовыми тучами. Правда, ваше величество?

— Да, но к этому можно привыкнуть, — заверила королева.

— Что за очаровательная сцена, — злорадно прошипел сзади чей-то знакомый голос.

Жасмин, узнав маркиза Хартсфилда, даже не потрудилась обернуться, лишь глаза потемнели от гнева.

— Добрый день, ваше величество, — поклонился Пирс Сен-Дени, намеренно игнорируя Джорджа Вилльерза.

— Здравствуйте, милорд, — вежливо ответила королева, гадая, что ему понадобилось. Возможно, он снова затевает очередную смуту. Пирс и в самом деле не умеет достойно проигрывать.

— А куда подевался ваш любовник, мадам? — глумливо осведомился Сен-Дени.

— Его величество дает аудиенцию лорду Лесли, хотя вряд ли это вас касается, милорд, — бросила Жасмин, все еще не глядя на него.

— И король, вне всякого сомнения, в эту минуту говорит ему, что ваш маленький бастард скоро будет отдан на воспитание кому-нибудь более достойному, чем такая мать, как вы, мадам, — презрительно бросил маркиз. — Я сам просил поручить мне опеку над ребенком, и, поверьте, сумею сделать его верноподданным гражданином, поскольку стану растить при дворе, рядом с их величествами и августейшим дядей. Разумеется, я не собираюсь тащить мальчика в варварскую страну, где он превратится в настоящего дикаря и не получит воспитания, подобающего сыну принца!

Жасмин побледнела и вне себя от гнева повернулась к Пирсу Сен-Дени:

— Достойному? Вы считаете себя достойным воспитывать моего сына? Вы человек, который, насколько мне известно, не способен получить наслаждение в объятиях женщины, прежде чем всячески не унизит и не истерзает ее? Да я прикончу вас и всякого, кто вздумает отнять у меня сына или кого-нибудь из моих детей! — прорычала Жасмин. — Вы, милорд, не имеете права даже притронуться ни к одному ребенку на свете!

Маркиз Хартсфилд жарко вспыхнул — Жасмин не испугалась прилюдно обличить его в тайных пороках! Но прежде чем он успел что-то сказать в свое оправдание, королева спокойно заявила:

— Жасмин, дорогая, не слушайте его. Король не собирается делать ничего подобного! Он прекрасно осведомлен о недостатках и слабостях маркиза. — И, ободряюще положив руку на плечо молодой женщины, рассерженно обратилась к Сен-Дени:

— Сэр, вы забываетесь!

Пирс Сен-Дени, потрясенный неожиданным упреком, еще больше обозлился. Однако королева, сама того не ведая, помогла ему.

— Но если не я, мадам, — тогда, может быть, граф Бартрам получит ребенка? Я слышал, что он просил короля об опеке над герцогом. — И, взглянув на Жасмин, ехидно добавил:

— Лорд Стоукс считает вас распутницей, мадам! И утверждает, что женщине смешанной крови нельзя позволить растить сына христианского принца, пусть и рожденного вне брака. Он даже оспаривает чистоту вашего происхождения, и недаром: разве не вы появились на свет, когда ваша мать еще не была замужем за графом Брок-Кэрном, леди Линдли? А это означает, что вы тоже бастард, не так ли?

Тут Жасмин наконец не выдержала. Она ударила его по лицу — огромный овальный бриллиант из Голконды, сверкавший на ее среднем пальце, раскроил щеку маркиза от уголка правого глаза до самого рта.

— Я индийская принцесса, рожденная от Великого Могола, — холодно бросила она истекающему кровью Сен-Дени. — Боюсь, здесь, среди порядочных людей, единственный ублюдок — это вы! — И, вырвав руку у Джорджа Вилльерза, добавила:

— Могу лишь повторить всем присутствующим, что своими руками убью любого, кто попытается похитить у меня ребенка. Я мать и опекунша своих детей, и никто, кроме меня, не годится им в воспитатели. — Она гордо вскинула голову и улыбнулась маркизу:

— Похоже, милорд, больше вы никогда не будете таким же красивым, как до сего дня, когда вам пришло в голову оскорбить меня и очернить мою репутацию. Какая жалость!

Жасмин повернулась, присела перед королевой и направилась к выходу. Сердце оглушительно колотилось, ярость застилала глаза. Неужели Яков Стюарт снова хочет вмешаться в ее жизнь?