Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого

Но не угадал настроения толпы. Крикнули, что он хулит веру, поднялся страшный шум, толпа кинулась на автомобиль. Ещё момент – его бы разорвали. Но шофёр успел дать быстрый задний ход и спас оратора.

(Из архива Гессена, т. 13, 92)

* * *

В запасных гарнизонах солдаты радуются митингам: не то что послушать или покричать, а – занятий не будет.

В 4-й тяжёлый артиллерийский дивизион в Твери приехал агитатор из Петрограда, поднялся на ящик между бараками. Одет был по-солдатски, а на рукаве шинели – повязка красной бязи, на ней белыми буквами в два ряда: Сов.Раб.-Солд.Деп. Произнёс речь, как требовалось, что надо победить врага. Потом сдёрнул повязку и заявил, что а теперь выступит как член партии социал-демократов большевиков. И в этом втором выступлении распушил всё то, что утверждал в своём первом: потребовал немедленного мира без аннексий и контрибуций, уничтожения капитализма, всякой частной собственности и немедленного перехода к социализму.

Слушатели были настолько ошарашены, что и совсем не потрепали ему ладошками.

* * *

В 1-й школе прапорщиков ЮЗ фронта под Житомиром должны были избрать комитет, как и везде. Офицеры выбрали туда от себя штабс-капитана по прозвищу „Шлема”, добродушного и невзрачного. В комитете он сразу доказал юнкерам, что заниматься революцией им невыгодно: запустят занятия, не получат прапорщика, а с ним и полного обмундирования, хромовых сапог и трёхсот рублей. Вот когда кончите – тогда на фронте что хотите. И дисциплина в школе держалась прекрасная.

Однажды приехал революционер и попросил начальника школы собрать юнкеров на плацу, на митинг. С табурета он сообщил, что он – эсер, 12 лет был на каторге в Сибири, судьбу России теперь решит Учредительное Собрание, а программа эсеров: помещики должны быть ликвидированы, земля – принадлежать трудящимся на ней, и наступит свобода, равенство и братство. После него попросил слова поручик Ильин, стал на тот же табурет: если судьбу решит Учредительное Собрание – то оно и с землёй решит, а при чём тут программа эсеров? А вот из Германии прибыли какие-то в запломбированных вагонах и претендуют на власть – так что ж, будут свергать Временное правительство? гражданская война? Опять с табурета приезжий: нет, эсеры не допустят гражданской войны, сперва надо победоносно закончить внешнюю.

А за это время юнкера, не подав голоса, стали расходиться. На том митинг и кончился.

* * *

С мая Николаевское инженерное училище выехало в лагеря в Финляндию. Как-то вечером, в полутемноте, юнкеров собрали в столовой на митинг. Неопрятно одетые рабочие, не снимая кепок, выступали и доказывали, что надо кончать войну и расходиться по домам. Юнкер Георгий Мороз не вытерпел и крикнул, что это – предательство России. Ротный быстро спрятал его. А потом объяснил ему: теперь – свобода , и говорить можно только то, что нравится рабочим.

* * *

В гатчинских дворцовых прудах обитали карпы, носившие кольца с датами XVIII столетия, приученные по звону колокольчика всплывать на поверхность воды для кормёжки. Теперь гарнизонные солдаты колокольчиком вызывали их, вылавливали и варили. В зверинце и в царской охоте перебили всю дичь.

* * *

В петроградском гарнизоне солдаты из местных знают добычные места. За первые недели революции кой-кто награбил себе, вдруг достанет золотой портсигар с бриллиантовым вензелем. В казармах – игра в карты на деньги, приходят и девицы.

* * *

Костромской Совет депутатов запретил выдавать солдатам проездные билеты на пароходы и поезда без увольнительных свидетельств, а к ним обратился с воззванием: „Каждый знает: если в семье беспорядки – весь дом пойдёт прахом. Самый большой беспорядок – бегство из рот. Нужно вам самим принять меры против беглецов, не простят вам отцы и матери. Если с фронта многие убегут, то погибнут оставшиеся. Постойте, товарищи, грудью за родину!…”

Впрочем, солдатские толпы штыками заставляют врачей эвакуационных пунктов выдавать им свидетельства об увольнении вчистую.

* * *

В тыловых гарнизонах кроме раненых офицеров командуют или отставные или устроившиеся в тылу – безразличные, отсталые в военной технике. На роту в 350 человек – два десятка трёхлинейных винтовок, остальные или французские Гра, или итальянские допотопные, даже без затвора. Вместо ручных гранат – деревянные чурки. Пополнения готовятся – невозможные. Если какая рота и выйдет на улицу на занятия, то через полчаса уходит.