Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого

(Гиммер не отчаивался: что большинство?! Интеллектуальная сила, мозговая способность может повернуть и многопартийный кворум вопреки всякому большинству. Да вот, на этих днях, Гиммер проложил замявшемуся Исполкому путь к Стокгольмской социалистической конференции: в одну сторону беспощадно разил плехановское „не попадайтесь в германскую ловушку”, в другую сторону своих же левых циммервальдистов, мол собирать только циммервальдистов, — нет! это пролетарски последовательно, но не целесообразно, такая тактика не будет иметь эффекта по ликвидации мирового конфликта: даже если считать II Интернационал умершим — конференция должна быть самой общей, международной, всех оттенков, и если был бы сегодня жив Маркс — Маркс указал бы так! И русская революционная демократия обречена, если будет такую конференцию бойкотировать. — Да кто и придвинул эту конференцию, если не Гиммер своим Манифестом! — он пристыдил иностранных социалистов, и тем некуда стало отступать. Маленькими своими руками Гиммер и восстанавливал дело великого Маркса. Вооружась Марксом, Гиммер ощущал как бы острые лучи-шпаги, исходящие из его головы, — и они всех пронзали. Так и сейчас с коалицией.)

Здесь ораторы словесно приуменьшают сегодняшний правительственный кризис — но это незаконно! Страна видит, что мы уклоняемся. И это голое уклонение от бремени ответственности она никогда не поймёт и не оправдает. А в свободной России не может быть других основ власти, кроме всенародной поддержки. Мы уклоняемся? — но мы всё равно уже отвечаем за события, хотя и не берём власти. Можно рассмотреть другой вариант: взять власть нам полностью? Но это никак не возможно и не желательно, ибо страна — в хозяйственной разрухе и финансовом банкротстве. И коалиция пусть нежелательна нам по пролетарским симпатиям — но неизбежный выход. Конечно, надо думать об условиях и основаниях вхождения: на знамени правительства должен быть написан полный разрыв с империалистической политикой. Однако усвоим: прочной власти в России не будет, пока Совет не станет поддерживать её безоговорочно.

Феерически! Безоговорочно? Это ж именно он со Стекловым придумали „постольку-поскольку”, — а теперь „безоговорочно”? Да что же делает марксистская диалектика!

Речь Гиммера произвела большое впечатление. Загорелся Гольденберг — и выступил в том же духе.

Неожиданная позиция левого крыла внесла смятение.

Но большевиков — не проняло. Шляпникова не было, а разумный же Каменев не принял ни от кого никакого довода (наверно жёсткие инструкции от Ленина). Твердил: никаких блоков и соглашений с буржуазией. Вся власть  — в руки Советов, и большевики направят к этому все усилия.

Напряжённый Гоц прервал его:

— А как вы это будете готовить, не откроете нам?

С академической невозмутимостью, плавными фразами Каменев отвечал: во-первых, будем неутомимо разоблачать антинародную сущность буржуазной власти. А во-вторых, будем убеждать и убеждать вас, советское большинство, взять полноту власти в свои руки.

Либер, не спускавший большевикам никогда ни пяди, отпарировал:

— А с того момента — вы начнёте разоблачать антинародную сущность нашей власти?

Смеялись.

Подручным у Каменева был голосистый Красиков. А рядом с Каменевым молча сидел туповатый Сталин, никогда ещё не высказавший ни одной своей или умной мысли.

Совсем с другого фланга твёрдо выступил в пользу коалиции Станкевич, как и ждали от него:

— Формула „постольку-поскольку” с самого начала была несостоятельной: это — наперёд объявленное правительству недоверие. Форма сотрудничества-вражды не оправдалась, надо искать новую. С коалиционным правительством откладывать нельзя, время „контроля” миновало, надо самим идти и участвовать организационно. Наши демократические головы всё изобретают, как бы отпихнуть нежеланную власть: страшно её брать, выгодней оставаться в роли критиков. Но тезис Дана „социалисты могут прийти на помощь только в последнюю минуту”? —  какой же он ждёт степени разрухи и гниения во всей стране? Когда уже ничего-ничего нельзя будет спасти?

И глухо волновался, но, как всегда, в чеканной твёрдости:

— Не увлекайтесь миражами о беспредельной мощи и победоносности нашей революции. После 21 апреля —  как может не охватить жуть? Сегодня в опасности и революция — и само отечество. Прежде всех социальных проблем — Россия вообще должна существовать! Вообще — не дать ей развалиться!