Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого

И проголосовали готовую резолюцию: захваты имущества пагубны для дела революции, они создают почву для провокаторов. Учиняющие такие захваты — ослушники воли революционного народа и пособники контрреволюции.

Постыдно для Совета. Это буржуазии пугаться анархистов, но не нам.

И — подавлены анархисты: их 9 голосов против двух тысяч.

А большевики — не против, не стали и воздерживаться, проголосовали за, как ни в чём не бывало. Уже и в рядовых влил Ленин свою выдержку.

А что ж? Развитие страны и армии — опережает уже и Совет! Ленин прав: революция, конечно, в тупике, и её надо перетряхнуть. Истинное движение революции вперёд теперь, конечно, возможно только через завоевание Совета пролетарскими группами. Да уже устарело и деление на большевиков и меньшевиков: есть крыло революционное, и есть крыло социал-патриотическое, и в пределах первого могли бы социалисты объединиться, — а Плеханова конечно не пригласим, да теперь и не Церетели, никого, кто стоит за „национальную независимость”.

Но непостижимый Ленин, кажется, и рубил сук, на котором сидел. Он не хотел объединяться даже и с революционными социалистами. Он, вот, не хотел даже ехать разговаривать с западными социалистами. Он, вот, вооружал свою отдельную Красную гвардию. Сокрушительно-захватная мудрость. Или просчёт?

ДОКУМЕНТЫ — 22

1 мая

ИЗ АРМЕЙСКОЙ ГРУППЫ ЭЙХГОРНА —

В ГЕРМАНСКОЕ МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ

... генерал Драгомиров вызвал наших офицеров в Дюнабург и спросил об их предложениях. Они ответили, что приехали получить русские предложения.

Вчера вечером русским было сообщено, что сегодня утром к Драгомирову приедет парламентер с письмом от Восточного Главнокомандующего принца Леопольда Баварского.

Драгомиров отказался принять письмо. Однако его приняли под расписку армейские депутаты и обещали сообщить в Петербург.

Будут ли достигнуты непосредственные результаты для перемирия или мира — еще не известно. Но во всяком случае мы посеяли среди русских раздоры и получили хорошее средство пропаганды.

141'' (из „Правды”, апрель-начало мая)

• Ещё вчера здесь распинали,
• Казнили... вешали... ссылали...
• Сегодня ж здание Суда
• Постигла праведная кара:
• По воле Армии Труда
• Над ним бушует вихрь пожара.

ПРИСОЕДИНЕНИЕ ЛЕЙБ-ГВАРДЕЙСКОГО ПАВЛОВСКОГО ПОЛКА.

26 февраля мы в 4 роте случайно услыхали, что наша учебная команда разошлась по постам и готова уже приступить к расстрелу безоружных рабочих. Это нас возмутило. Но нам удалось поднять только небольшую часть роты. Тогда мы решили выгонять солдат угрозой оружия. Это подействовало: солдаты начали выходить за ворота. Только в 5 ч. вечера мы окончательно вышли... Со стороны Невского проспекта наскакивал разъезд конных фараонов, от которых приходилось отстреливаться. За это время нас окружили войсками Преображенского полка. Видя, что мы попали в безвыходное положение, нам ничего не остаётся делать, как только скрыться в ворота нашей казармы. Командир батальона полковник Экстен всё время пытался нас успокаивать, чтобы впоследствии рассчитаться с нами по всей строгости закона. Полковник Экстен пал мёртвым от выстрела из револьвера...

Из дневника рядового Георгия Лебедева

ИУДА. ... теперь Бурцев, на основании допросов бывших охранников, заявляет в „Русском слове”, что Малиновский был многолетним агентом департамента полиции... Будь же он проклят, этот Иуда, талантливый негодяй.

ПРИКАЗ ВОЕННОГО МИНИСТРА. Если бы во главе нынешней революционной армии стоял не друг покойного царского министра Столыпина (вспомните столыпинский галстук), а такой человек, каким был лейтенант Шмидт, — тогда не пришлось бы писать подобных приказов...

• Приказ Гучкова стоит похвалы:
• Гучков готовит кандалы.

РЕВОЛЮЦИОННЫЙ КРОНШТАДТ. ... всего убито 36 морских и сухопутных офицеров. Конечно, убийству подверглись лишь самые деспотические. Многие другие „драконы” (так матросы называют офицеров) были арестованы. Третью группу составили наиболее любимые офицеры, они были избраны на должности. Самые популярные офицеры выбраны сразу на несколько постов. Нужно прямо сказать, что все россказни о жестокости кронштадтских матросов — фантазия напуганного обывательского воображения...