Ты, только ты

Голос его был мягкий и настолько пронизан сочувствием к ней, что она стала обретать обычную для себя уверенность. Возможно, все пройдет не так ужасно, как кажется.

— Я прекрасно себя чувствую, — уверила она его.

— Вы уверены? Я знаю, как много людей ищет встречи с вами, мисс Сомервиль, но приложу все старания, чтобы избавить вас от них, по крайней мере в первое время.

Ей захотелось завернуть его в целлофан, обвязать бантиком и положить под новогоднюю елку. Ее внутренние радары, сигнализирующие об опасности, молчали, и это означало, что ей не надо разыгрывать перед ним роль соблазнительницы.

Она понизила голос так, что он едва мог слышать ее:

— Почему бы вам просто не побыть сегодня рядом со мной? У меня такое чувство, что мне понадобится ваша помощь.

— Я буду только счастлив, мисс Сомервиль.

Они обменялись улыбками, и у нее появилось странное, но приятное чувство, будто она знает его много лет.

Он повел ее по бесконечным коридорам вдоль однообразных кабинетов, на дверях которых мелькали эмблемки в виде футбольных мячей, вымпелов и призовых кубков. По пути он успел представить ее доброй дюжине мужчин, большинство из которых были одеты в голубые рубашки с эмблемой «Звезд». Они все, казалось, имели какие-то титулы, которые Фэб не была в состоянии запомнить.

Не в пример своим довольно небрежно одетым сотрудникам ее нежданный союзник носил прекрасно сшитый черный в елочку костюм и накрахмаленную белую рубашку, украшенную репсовым галстуком и французскими манжетами. Его кожаные полуботинки сияли.

— Вы не сказали мне своего имени.

— О Боже! — Он шлепнул себя по лбу и широко улыбнулся, отчего на щеках появились его очаровательные ямочки. — Я так волновался, что совершенно забыл об этом. Меня зовут Рон Мак-Дермит, мисс Сомервиль.

— Пожалуйста, Рон, зовите меня просто Фэб.

— Это большая честь для меня, мисс Сомервиль. Они миновали плотно заставленное столами, разделенное перегородками бюро, затем, совершив крутой поворот, очутились во втором крыле здания.

Он взглянул на часы и нахмурился:

— Мы должны сейчас быть у Стива Ковача. Он управляет игровым персоналом и хочет, чтобы контракты были подписаны как можно скорее.

— Тренер Кэйлбоу представил мне этот вопрос чуть ли не вопросом жизни и смерти.

— Это соответствует действительности. Во всяком случае, для «Звезд». — Он остановился перед дверью, на которой темнела небольшая медная табличка. — В прошлом сезоне наша команда была худшей по очкам в лиге. Наши фаны отвернулись от нас, и мы играли на стадионах, заполненных едва ли не наполовину. Если мы потеряем Бобби Тома, будет еще больше пустых мест.

— Вы считаете, что мне надо подписать эти бумаги, чтобы не случилось беды?

— О нет. Вы — босс. Я могу только давать советы, но «Звезды» — ваша команда, и окончательное решение принимаете вы.

Он говорил так искренне, что ей захотелось взять его голову в ладони и чмокнуть прямо в прелестный маленький ротик.

Стив Ковач был ветераном, закаленным десятилетиями футбольных боев. Одет он был в рубашку с короткими рукавами, у него были редеющие темные волосы, мощная челюсть и красноватый цвет лица. Фэб нашла его просто устрашающим, и, пока Рон представлял их друг другу, она пожалела, что надела брюки. Но поскольку вызов следовало принять, она демонстративно распахнула полы своего жакета и уселась в кресло наискосок от его стола.

— Как я понимаю, мне необходимо подписать тут какие-то бумаги.

— Совершенно верно, мисс. — Он с трудом отлепил свой взгляд от ее блузки и подтолкнул к ней пачку документов. Она вынула из сумочки очки для чтения и надела их.

Дверь за спиной Фэб отворилась, и она напряглась. Ей не было нужды поворачивать голову, она знала, кто это; что-то изменилось в самой атмосфере помещения. Возможно, в ней появился тонкий запах лимона, на который она обратила внимание еще в Нью-Йорке, а может быть, турбулентные завихрения воздуха предвосхитили появление сверхмощного тела. Мысль о том, что она до сих пор помнит его запах, почти испугала ее, и она еще шире распахнула жакетик.

— Искренне рад, что вы решились приехать, мисс Сомервиль. — Отчетливый оттенок сарказма вплетался в его тягучее произношение выходца из Алабамы. До недавних пор она не считала южный акцент особенно привлекательным, но теперь была вынуждена признать, что есть нечто обаятельное в этих растянутых гласных. Она продолжала просматривать документы.