Ты, только ты

Фэб ощутила покалывание в области позвоночника. Лицо Молли застыло как маска, и лишь только легкая дрожь в уголке рта выдавала ее раздражение. Глядя на это упрямое лицо, Фэб узнавала себя. Она всегда надевала такую же маску упрямства и непримиримости, когда бывала унижена и оскорблена.

— Крейтон — небольшой пансион, — осторожно заговорила она. — Я всегда мечтала вырваться из него и учиться в большой школе, где занимаются не только девочки.

Возможно, тебе тоже хотелось бы посещать смешанную школу.

Молли вздернула голову:

— Ходить в школу с мальчиками?

— Не вижу причин, почему нет.

— Я и представить себе этого не могу. Сидеть с мальчиками в одном классе? Фи! Разве они не будут хулиганить?

Фэб рассмеялась:

— Я никогда не ходила в такую школу, поэтому не имею представления. Возможно.

Молли впервые выказала при ней признаки оживления. Фэб отметила это и осторожно двинулась дальше.

— В этом районе есть несколько прекрасных бесплатных государственных школ.

— Государственные школы? — дернула плечиками Молли. — Там самый низкий уровень образования.

— Не обязательно. Кроме того, кое-кто, имея высокий балл интеллекта, мог бы образовывать себя сам, так что какая разница? — Она с состраданием посмотрела на сестру и мягко произнесла:

— Мне кажется, что завести друзей и радоваться детству — гораздо важнее, чем погружаться с головой в математические вычисления.

Панцирь на душе Молли замкнулся наглухо.

— У меня много друзей. Много. И так уж случилось, что я люблю математику. И не хочу терять темп, общаясь с какими-то дураками. — Губы Молли слегка искривились. — Тебе этого не понять, потому что ты всегда была туповата.

Фэб почувствовала, что начинает злиться.

— Мне неприятно разочаровывать тебя, Молли, но мои десять баллов тоже о чем-нибудь говорят.

— Я не верю тебе.

— В таком случае вынимай тетрадку. Давай возьмем наперегонки парочку интегралов. Молли с трудом глотнула.

— Я… я еще так далеко не продвинулась. Фэб внутренне перевела дух. Дав волю своей импульсивности, она опять чуть не села в калошу.

— Не суди о книжке по обложке, Молли, — весело сказала она и осеклась, испуганная переменой в лице сестры.

Фэб проследила за направлением ее взгляда и поняла, в чем дело. Проказница Пу, забравшись под кровать, выволокла из-под нее игрушечную обезьянку и принялась ее грызть. Фэб выдернула обезьянку из пасти собаки.

— Все в порядке, Молли. Пу не повредила твою игрушку. Смотри.

Лицо Молли стало багровым.

— Я никогда не хочу больше видеть эту собаку в моей спальне снова! Никогда! — закричала она. — И это не мое!

Я не играю в игрушки. Я не знаю" как это сюда попало. Это глупо. Выброси ее вон!

Фэб смутилась. То, что сестренка отвергла свою горячо любимую обезьянку, тронуло ее до глубины души. Однако, имея богатый опыт общения с наркоманами и психопатами, она поняла, что надо менять форму общения с ней.

Молли не психопатка, но немножко жесткости ей не повредит.

Она небрежно швырнула игрушку в угол.

— Я решила не отправлять тебя в Крейтон. Я собираюсь послать тебя в государственную школу на осенний семестр.

— Что? Ты не можешь этого сделать!

— Я твой опекун и определенно имею на это право. — Подхватив Пу на руки, она направилась к двери. — Мы переедем в шале на следующей неделе. Если школа тебе не понравится, ты сможешь вернуться в Крейтон на второй семестр.

— Зачем ты это делаешь? За что ты меня так ненавидишь?

Фэб поняла, что Молли сейчас ничем не пронять, поэтому только пожала плечами:

— Страдание любит компанию. Я должна оставаться здесь. Почему бы и тебе не побыть здесь?

Выйдя на лестницу, она глубоко вздохнула. В куче проблем, навалившихся на нее, добавилась еще одна.

Фэб заперла Пу в своей спальне и, чтобы немного развеяться, решила выйти в сад. Ночь была напоена запахом сосен и ароматом роз. Лампы дневного света освещали шеренгу деревьев, окаймлявших двор, среди которых привольно раскинулся и тот старый клен, который когда-то был ее убежищем. Прислонившись к его мощному стволу, она бездумно смотрела в сторону дома.

Несмотря на безмятежное спокойствие летней ночи, тревога не оставляла ее. Она ничего не смыслила в педагогике. Как ей преодолеть враждебность Молли? Она сунула руки в карманы слаксов. Проблема с сестрой была не единственной ее проблемой. Она скучала по Виктору, по его друзьям. Она чувствовала себя инородным телом в стенах комплекса «Звезд». И тратила слишком много времени, размышляя о Дэне Кэйлбоу. Почему он наотрез отказался вновь нанять Рона? Неужели он ничего не видит дальше своего перебитого носа?