Только представьте…

— И что это должно означать? — ощерился Спенс.

— Видите ли, у меня есть таланты, мистер Спенс, о которых вам нужно знать. Мало того, у меня есть еще три-четыре друга с подобными же талантами. Правда, они такие же чернокожие, как я, так что вы можете решить, будто их таланты не стоят вашего внимания. Но тут вы просчитаетесь. Страшно просчитаетесь.

— О чем это ты?

— О динамите, мистер Спенс. Мерзкая штука, но очень полезная. Я научился им пользоваться, когда приходилось взрывать камни, чтобы построить прядильню. Большинство людей не слишком много знают о динамите, тем более что это совсем новое изобретение, но вы почему-то кажетесь мне человеком, который идет в ногу со временем. Бьюсь об заклад, что вы, к примеру, знаете, какие разрушения может причинить динамит, особенно если подорвать его в таком огнеопасном месте, как фосфатный пласт.

Спенс, не веря своим ушам, вытаращился на Магнуса:

— Ты мне угрожаешь?

— Скорее, пытаюсь объяснить, что к чему, мистер Спенс. У меня действительно хорошие друзья. Очень хорошие. И если со мной что-то случится, они крайне расстроятся. Мы же не хотим, чтобы так вышло, верно, мистер Спенс?

— Будь ты проклят!

Магнус поставил ногу на ступеньку кабриолета и пристроил обломки трости у себя на колене.

— Каждый мужчина должен заслужить свое счастье, мистер Спенс, а Софрония — моя. Я намереваюсь прожить с ней долго и мирно и готов сделать для этого все на свете. Каждый раз, встречая вас в городе, я буду снимать шляпу и вежливо желать вам доброго здоровья, и пока вы будете слышать слова приветствия, знайте, что счастливый человек хочет всяческих благ вам и вашему руднику.

Впившись взглядом в Спенса, он протянул ему сломанную трость.

Кипя гневом, Спенс выхватил половинки трости и щелкнул поводьями.

Софрония ошеломленно огляделась. Все, чему она стала свидетельницей, шло вразрез с установленными правилами, и все же это случилось. Она собственными глазами видела, как Магнус схватился с белым человеком и победил. Он боролся за нее. И защитил… даже от самой себя.

Софрония не помня себя бросилась в объятия Магнуса, снова и снова повторяя любимое имя.

— Ты извела меня, женщина, — тихо признался он, сжимая ее плечи.

Софрония заглянула ему в глаза, светившиеся искренней любовью. Он поднял руку и провел пальцем по ее губам, словно слепец, определяющий границы территории, которую собирался разведать. Помедлил… и поцеловал ее.

Софрония застенчиво зажмурилась, словно вновь превратившись в молодую неопытную девушку. Это он сделал ее чистой и невинной!

Магнус притянул ее ближе; поцелуй становился все более требовательным, но, вместо того чтобы испугаться, она наслаждалась его властью. Это он, ее мужчина, ее навеки! И это куда важнее, чем дом в Чарлстоне, шелковые платья и все деньги мира.

Когда они наконец оторвались друг от друга, Софрония заметила, что глаза Магнуса повлажнели. Этот сильный, мужественный человек, спокойно угрожавший взорвать рудник, превратился в мягкого, нежного добряка.

— Ты доставила мне немало тревог, женщина, — проворчал он. — Как только мы поженимся, я больше не потерплю подобного поведения.

— А мы разве поженимся? — кокетливо осведомилась она и, притянув к себе его голову, прижалась к губам в долгом, опьяняющем поцелуе.

— О да, сердечко мое, — ответил он, когда смог отдышаться. — Обязательно.

Глава 19

— Я обвиняла тебя во многих вещах, Бэрон Кейн, но никогда не считала трусом! — визжала Кит, преследуя по пятам выходившего из конюшни Кейна. — Магнусу грозит смерть, которая ляжет на твою совесть! flee, что от тебя требовалось, — просто кивнуть, и у Спенса немедленно вылетели бы из головы все оскорбления. Немедленно отдай ружье! Если у тебя духу не хватает защитить лучшего друга, я сделаю это сама.

Кейн обернулся, не выпуская из рук карабина.

— Попробуй только шаг сделать! Я тебя запру, а ключ выброшу!

— Ты омерзителен, понимаешь?

— Как не понять? Тысячу раз уже слышал это от тебя. Неужели не додумалась спросить, что происходит, вместо того чтобы бросаться обвинениями?

— А по-моему, все очевидно.

— Неужели?

Кит внезапно стало не по себе. Кейна никак нельзя назвать трусом, и он ничего не делал без причины. Запал ее уже прошел, но беспокойство осталось.

— Хорошо, предположим, ты скажешь мне, что заставило тебя бросить Магнуса одного с человеком, которому не терпится его линчевать.