— Я закончила академию.
— Меня волнуют отнюдь не твои успехи в академии. — Не снимая ног со стола, он подался, вперед, вынул из ящика конверт и швырнул на столешницу. — Весьма интересное чтение, хотя я не показывал бы это человеку, легко впадающему в истерику.
Кит подняла письмо, развернула и задохнулась при виде подписи: Гамильтон Вудуард.
Мистер Кейн!
Считаю своей печальной обязанностью сообщить, что на прошлую Пасху, будучи гостьей в моем доме, ваша подопечная вела себя столь шокирующим образом, что я с трудом нахожу слова для ее поступка. Вечером, во время нашего ежегодного бала, Катарина Луиза пыталась бесстыдно соблазнить одного из моих партнеров. К счастью, я вовремя вмешался. Бедняга был потрясен. Он человек женатый, отец семейства, известный своими добрыми делами и благотворительностью. Ее разнузданное поведение заставляет опасаться, что она может быть поражена модной болезнью — нимфоманией…
Кит смяла бумагу и бросила на стол. Она понятия не имела, что такое нимфомания, но звучало это ужасно.
— Тут все ложь, от первого до последнего слова. Ты не можешь этому верить.
— У меня не сложилось определенного мнения. Поэтому я решил поговорить с тобой, когда приеду в Нью-Йорк в конце лета. Именно по этой причине я и просил тебя пока остаться в городе.
— У нас договор. Ты не имеешь права отступать от него только потому, что Гамильтон Вудуард осел.
— Осел?
— Именно, — подтвердила она, ощущая, как горят щеки.
— Хочешь сказать, что не имеешь привычки предлагать свою благосклонность?
— Хочу.
Его взгляд остановился на ее губах, вынуждая снова вспомнить о том, что было между ними всего несколько часов назад.
— Если письмо действительно лжет, — спокойно заметил он, — почему ты без всякого сопротивления упала в мои объятия? Чем ты объяснишь это? Или таковы твои представления о приличном поведении?
Как тут обороняться? Чем оправдать порыв, которого она сама не понимала? И знала лишь одно: нападение — лучший способ защиты. Поэтому и ринулась в атаку.
— Может, объясняться следует тебе? Или ты всегда набрасываешься на молодых женщин, которые приходят в твой дом?
— Набрасываюсь?
— Считай, что тебе повезло: я слишком устала и не сразу сообразила, в чем дело, — заявила она с самым надменным видом, какой только могла принять. — Иначе ты долго не смог бы разогнуться. Совсем как приятель мистера Вудуарда. Уж поверь, мой кулак познакомился бы с твоим брюхом.
Кейн поспешно спустил ноги на ковер.
— Ясно…
Он ей не верит?
— Странно, что тебя так заботит мое поведение, хотя свое собственное, по-видимому, вполне удовлетворяет, — прошипела она. — Забыл старую пословицу о соринке в чужом глазу?
— Это далеко не одно и то же. Ты женщина.
— Ах вот оно что! И в этом вся разница?
Кейн раздраженно поморщился:
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
— Тебе виднее. Как скажешь.
— Вот я и говорю, что ты немедленно едешь обратно в Нью-Йорк.
— А я говорю, что остаюсь!
— Не тебе решать!
К сожалению, это было чистой правдой, которую Кит боялась признать. Приходилось обороняться всеми средствами.
— Ты ведь хочешь сбыть меня с рук, верно? И отделаться от этого дурацкого опекунства?
— Больше, чем ты себе представляешь! — завопил Кейн.
— В таком случае позволь мне жить в «Райзен глори».
— Прости, не вижу связи.
Кит попыталась говорить спокойно и рассудительно:
— Видишь ли, есть несколько джентльменов, которые не прочь на мне жениться. Я прошу всего несколько недель, чтобы решить, кого лучше выбрать.
Лицо Кейна потемнело.
— Решишь в Нью-Йорке.
— Но как мне это удастся? Пойми, все три года я словно кружилась в водовороте и окончательно сбита с толку, а ведь придется принять самое важное в жизни решение. Нужно как следует поразмыслить, а это возможно только в знакомом окружении. Иначе я совсем запутаюсь.
Объяснение получилось не слишком убедительным, но она сдобрила его щепоткой чистосердечия и даже заморгала, изображая навернувшиеся слезы. Но на Кейна, похоже, это не подействовало, поскольку он стал еще мрачнее и, шагнув к камину, неприветливо буркнул:
— Никак не вижу тебя в роли преданной жены.
Тут Кит была полностью с ним согласна, но все же почему-то обиделась.
— Интересно почему?
Она вызвала в памяти образ Лилит Шелтон, любившей распространяться насчет мужчин и брака. Уж тут ей не было равных. Она наставляла, поучала, советовала. В такие минуты вокруг собиралось немало почитательниц, слушавших ее проповеди с раскрытыми ртами.