Гарем

И вот теперь, спустя два года, битва была окончена. Хаджи-бей, горя желанием поскорее сообщить об этом кадинам принца, спешил по длинной галерее, ведущей в покои бас-кадины Селима. Пробежав мимо рабов, охранявших двери, он оказался в гостиной.

Жены принца сидели вокруг очага и вышивали. «И кто это придумал называть их слабым полом? — подумал на мгновение ага кизляр. За те пятьдесят семь лет, что он уже прожил на этой земле, Хаджи-бей не раз имел случай убедиться в том, что женщины порой приобретают большую власть над мужчинами. И если последние сильнее физически (что, впрочем, тоже небесспорно: попробовал бы хоть один из них перенести роды), то первые — духом.

Хаджи-бей лишний раз похвалил себя за правильность выбора, сделанного двадцать лет назад. Тогда он искал девушек, которые, став женами юного принца, помогли бы ему однажды подняться на султанский трон. И ага киаляр не ошибся. Эти четыре женщины не только произвели на свет девятерых крепких сыновей, но и все эти годы являли собой пример невиданного доселе единства и солидарности. Такого никогда еще не было в истории Османской империи. В течение стольких лет они делили между собой одного мужчину и обошлись без предательства и без интриг друг против друга. Он негромко кашлянул, привлекая к себе внимание:

— Добрый день, дочери мои.

Сайра поднялась со своего места, приблизилась к ага кизляру и сердечно обняла его:

— Милый Хаджи-бей, что у тебя нового?

— Все кончено, — ответил ага. — Принц Ахмед мертв, и наш Селим празднует победу!

— Слава Аллаху!

— Султан знает об атом? — быстро спросила Зулейка.

— Пока нет, моя госпожа. Его состояние в последние дни опять ухудшилось, он в беспамятстве. Но я поставлю его в известность, как только его разум прояснится.

— Как умер принц Ахмед?

— Плохо, милая Сайра.

— Хватит дурачиться! — повысила голос бас-кадина. — Ты отлично знаешь, что я имею в виду.

— Да, мадам, но даже в самые светлые праздники не стоит терять чувства юмора. Дабы не зазнаться и не переоценить себя. Сайра покраснела:

— Ты прав, ага.

Польщенный ее смущением, Хаджи-бей ободряюще похлопал ее по плечу. Перед ним стояла тридцатитрехлетняя женщина, которая уже подарила своему господину четверых детей. Она была умна, ослепительно красива, являлась бас-кадиной наследного принца и тем не менее не утратила способности краснеть и признавать свои ошибки, Хаджи-бей столько лет жил ради того Только, чтобы увидеть на троне принца Селима, но теперь ему хотелось дожить и до того дня, когда у руля империи станет Сулейман, сын этой удивительной женщины. Воистину он будет еще более великим правителем, чем отец.

— Пойдем, ага, садись вместе с нами у огня и расскажи о том, каков был конец Ахмеда, — пригласила она. — Персиковый шербет?

По ее вызову в гостиной появилась девушка-рабыня и передала старшему евнуху хрустальный бокал в золотой оправе.

— Где бы ни появлялся Ахмед, он всюду терял своих сторонников столь же стремительно, как и приобрел их два года назад. Осознав, что сражение проиграно, он бросил тех немногих, кто еще оставался ему верен, и решил укрыться в ближайшей деревне, рассчитывая сохранить инкогнито и затеряться среди черни. Несчастный! Как всегда, он сделал не правильный выбор. Дело в том, что накануне его же собственные люди разграбили и разорили это селение. Жители узнали принца и задержали его до приезда Селима.

Глаза Зулейки горели, она была очень возбуждена рассказом. Взяв абрикос, она с силой надкусила его, сок потек у нее по подбородку.

— Как он умер, Хаджи-бей? Каков был конец этой свиньи? Евнух улыбнулся. С возрастом красивая китаянка не утратила былой гордыни. Едва увидев в Ахмеде своего врага, она с того самого дня только и ждала известия о его смерти.

— Терпение, милое дитя. Терпение. Я уже подхожу к этому. — Он пригубил шербет из бокала и продолжал:

— Ахмед был приведен пред очи брата. Говорят, он рыдал и даже замочил себе шаровары от страха, как ребенок. Принц Селим учинил ему строгий допрос, после чего призвал его взять себя в руки, покориться воле Аллаха и принять достойную смерть, как и полагается отпрыску османской династии. Он вложил в руки черного немого раба меч Ахмеда и приказал брату упасть на него. Несчастный взвыл от ужаса, закричал, что не может этого сделать, и стал умолять Селима, чтобы тот сам убил его. Тогда наш принц напомнил Ахмеду, что Пророк запрещает братоубийство. Тем временем тучи сгустились в небе, близилась гроза. Ахмед же все никак не мог решиться, и Селим стал проявлять признаки нетерпения.