— Я надела это платье, — тихо сказала она, — только чтобы позлить Анну.
— И тебе это блестяще удалось, моя дорогая. С той самой минуты как ты появилась в зале, она только и делает, что стреляет в тебя глазками. Она всегда считала себя первой красавицей, и ей обидно, что ты украла у нее это звание.
— Она невзлюбила меня с самого начала. Видимо, представляла себе, нищую, сломленную тяжелой жизнью старуху, которую придется кормить и поить. Ну и, само собой, снискать себе на этом поприще славу щедрой христианской души. Она т может простить мне, что я оказалась относительно привлекательной для своих лет и вдобавок состоятельной.
— Пожилой тебя никак не назовешь. Что до меня, то я лично всерьез подумываю о том, чтобы уложить тебя в постель.
— Сэр! Я уже десять лет как овдовела! У меня одиннадцать внуков!
— Мадам! — передразнил ее лорд Хей. — Я доверяю прежде всего своим глазам, которым открылась полная грудь молодой женщины, узкая талия, на которой я могу сомкнуть пальцы рук. И клянусь, под этими юбками прячутся две длинные стройные ножки и нежные округлые бедра. Я изучу все это досконально, Джанет.
Наклонившись, он поцеловал ее в шею. Дрожь прокатилась по всему ее телу. Его губы обожгли ей кожу, и она, порывисто отвернувшись, демонстративно заговорила о чем-то с братом. Позади нее раздался негромкий смешок Колина Хея.
Его знаки внимания и неприкрытое желание смутили Джанет. Турки отличались развитой чувственностью, но они никогда не давали ей волю на людях. Джанет не привыкла к той свободе, которая царила здесь. Когда мужчины вокруг нее открыто восхищались достоинствами женщин и даже ласкали их, это вызывало в ней смущение.
В зале появился менестрель и затянул свои песни. Джанет тут же вернулась мыслями в детство, проведенное в этих самых стенах. Поднявшись из-за стола и повернувшись ко всем спиной, она устремила взор в камин, в котором шумело яркое пламя, и задумалась о прижитом. Вдруг она вздрогнула. Сзади к ней неслышно приблизился Колин Хей и крепко обнял за талию.
— Я хочу тебя! — раздался у нее над ухом его горячий шепот.
— Отпусти, — прошипела Джанет, — или я закричу па весь зал — Я приду сегодня, — спокойно сказал он и отошел. Рассерженная Джанет стала искать глазами брата, чтобы пожелать ему спокойной ночи и удалиться. Адам Лесли и его жена сидели за столом и слушали песни менестреля.
— Доброй ночи, Адам. И тебе тоже, Анна — Еще так рано, право же! — удивился брат.
— Адам, — упрекнула леди Анна, — отпусти сестру. В ее возрасте нужно больше спать.
— Но я вовсе не собираюсь спать, Анна. Я пойду принять ванну. Последние полчаса твои слуги таскают мне в башню горячую воду. Тебе тоже не советую пренебрегать вечерним омовением. Помимо того, что от этого кожа становится мягче и нежнее, ванна удаляет также неприятный запах.
Все это Джанет проговорила с улыбкой, которая, однако, никого не могла обмануть.
В башню ее провожала Рут:
— На вас лица нет, мадам. Джанет резко обернулась:
— Немудрено, что на мне нет лица, милая моя! Весь вечер я только и делала, что отбивалась от издевок со стороны леди Анны и грубых приставаний со стороны лорда Хея!
Рут прыснула:
— Куда леди Анне тягаться с вами, мадам. Что же до лорда Хея, то здесь все мужчины такие. Не то что у нас дома в Турции. Легкая улыбка коснулась губ Джанет.
— Тебе нравится здесь, не правда ли, Рут? Ну признайся, ведь нравится?
— О да, мадам, очень!
Они вошли в башню, поднялись на третий этаж и увидели Мариан, которая заснула прямо на стуле. В камине весело попыхивал огонь. Несмотря на недовольное брюзжание леди Анны, Джанет распорядилась не жалеть дров для своих покоев.
— Пусть поспит. Рут. Помоги мне раздеться, а потом уложи мать.
Молодая женщина помогла Джанет спять платье и отвела ее к приготовленной ванне. Потом Рут аккуратно выбила щеткой зеленое платье и повесила его вместе с остальными нарядами своей госпожи. На кровать она положила прозрачную ночную рубашку из черного шелка и халат.
— Мариан, — позвала Джанет негромко. Пожилая англичанка открыла глаза. — Ступай спать, подружка. Рут, помоги матери, а потом возвращайся ко мне.
Оставшись одна, Джанет от души насладилась тишиной, теплой водой и кремовым ароматным мылом. Она решила устроить в Шиэне турецкие бани, к которым привыкла, а пока что приходилось довольствоваться этим огромным деревянным корытом.
Вдруг на нее повеяло сквозняком, дверь в спальню открылась, и вошел лорд Хей: