Гарем

— Потому что только ты. Селим, достоин того, чтобы постигать мою науку.

— Что это за наука, дед?

— Я сделаю из тебя воина. Величайшего воителя всех времен и народов. Начиная с этого дня ты станешь учиться военному делу у моих людей. Дважды в неделю мы будем встречаться с тобой тайно, ибо я не хочу, чтобы об этом прознала Бесма, и я буду проверять твои знания. Я сам открою перед тобой секреты тактики, которая позволила мне выйти победителем из многих сражений и подарила мне редчайшую и драгоценнейшую жемчужину — Константинополь. Когда я умру, Турции не нужно будет опасаться за свое будущее, ибо у нее будешь ты.

Спустя шесть лет Селима позвали к смертному одру Мухаммеда. Последние свои слова старик произнес хриплым шепотом, и услышал их только младший внук:

— Ты… ты заменишь на троне моего сына.

Селим запомнил эти слова. Они прочно засели у него в голове и вспыхивали временами в памяти, словно раскаленные уголья. То, что сегодня ему открыл ага, было Селиму приятно. Но он не показал своих чувств, а лишь лаконично выразил согласие с планами матери и ага кизляра. Селим понял, что его приглашают разыграть весьма сложную и опасную партию, но знал, что получит от этого удовольствие.

— Ты улыбаешься, — заметил ага.

— Просто на минуту попытался представить себе того зверя, в шкуру которого ты зовешь меня влезть. — Он рассмеялся. — Добрый принц Селим, прекрасный сын и брат, безупречный муж и отец!

Подумать только, Хаджи-бей! Воистину ты просишь слишком многого от простого солдата. Вот, скажем, что будет, если мне не понравятся девушки из отцовского гарема? Смазливая мордашка — еще не гарантия мужского счастья. Ага улыбнулся:

— Когда придет время делать выбор, будь покоен, по крайней мере за трех девушек я ручаюсь — они привлекут твое внимание. Я сам найду их для тебя.

— Значит, ты полагаешь, что знаешь мои предпочтения?

— Красота, светлый разум, душевное тепло, независимость и, возможно, некая загадка.

— Найди мне хотя бы одну женщину, в которой есть все эти качества, и я буду счастлив.

— Найду, мой принц, найду.

В день, когда Селиму исполнилось двадцать пять лет, по приказу султана на всей территории Османской империи, от Балкан до границ с Персией, были назначены великие торжества. Селим прибыл в Константинополь за неделю до этого и согласно распоряжению отца расположился в Иени-серале.

Почти все время Селим был один, ибо таковы были традиции в Османской империи, столь непохожие на обычаи, принятые в Европе, где член королевской семьи выбирает себе друзей из числа придворных. К тому же Селим с детства сжился с одиночеством и привык быть настороже. Ему гораздо легче давалось общение с телохранителями-татарами, чем со свитскими. Татары уважали его за то, что он преуспел в воинском искусстве, мог обогнать любого на своем коне и бросить копье дальше всех. Так же ловко он обращался с ножом и ятаганом.

За эту неделю Селим уже трижды виделся с отцом. Киюзем надеялась, что сын произведет положительное впечатление на султана, и ее надежды полностью оправдались. Правда, в первую минуту со стороны обоих была заметна некоторая неловкость, ибо отец и сын, в сущности, совсем не знали друг друга. Чувствуя затянувшуюся паузу, Селим сказал, что пишет стихи. Баязет тут же оживился, в глазах его блеснули искорки неподдельного интереса. Он и сам увлекался поэзией. Отец и сын разговорились, и стало ясно — несмотря на двадцать пять лет, что они не виделись, эти два человека подружатся.

Селим повстречался и со своим старшим братом, который также прибыл в столицу на торжества. Ахмед к тому времени уже здорово накачался запрещенным Кораном вином и в ответ на низкий приветственный поклон Селима смерил младшего брата долгим подозрительным взглядом:

— Отец оказывает тебе большую честь, назначив этот праздник.

— Это честь не мне, а моей покойной матери.

— Я наследник!

— Воля отца для меня закон, брат.

— Моя мать постоянно говорит, что ты хочешь украсть мой трон, но я отвечаю, что она ошибается. — С этими словами Ахмед осушил свой кубок.

Селим улыбнулся.

— Я не собираюсь красть твой трон, брат, — проговорил он, а про себя подумал: «Болван! У тебя нет никакого трона и никогда не будет!»

В один из дней ага кизляр отвел Селима в потайную комнату в Эски-серале, откуда открывался вид на женские бани. Никогда прежде молодому принцу не случалось видеть так много женщин вместе. К тому же обнаженных.