Гарем

— Я уже имел удовольствие познакомиться с ее мудростью сегодня. Ведь это она посоветовала мне поднести дары Бесме. Хаджи-бей и Рефет заулыбались.

— Птенчик быстро учится летать, — заметил евнух.

— У нее удивительные глаза, — продолжал принц. — Будто изумруды. Редкий цвет для глаз. Они чистые-чистые, и в них можно заметить черные и золотистые искорки, словно лилии в спокойном пруду.

— Значит, тебе пришелся по душе мой выбор, господин?

— Да, но это, похоже, не понравилось моему отцу. Будем надеяться, что у тебя еще остались в запасе девушки, равные по красоте моим. Иначе он отнимет у меня мой гарем. Про Сайру я уже сказал. Да и Фирузи с Зулейкой прелестны. Воистину тебе помог сам Аллах отыскать три таких сокровища. Ну а что ты думаешь о моем собственном выборе?

— Гречанка и индианка очень красивы. Это простенькие и безмятежные девушки, тебе будет хорошо с ними. Что же касается юной испанки, то на твоем месте я выбрал бы вместо нее кого-нибудь другого. У нее скверный характер, она вспыльчива и слишком остра на язык. Мне кажется, от нее в будущем можно ждать неприятностей.

— Это правда, — вторила евнуху Рефет. — Уже сегодня она пыталась спорить со мной.

— Ничего, мы приглядим за ней, — сказал Хаджи-бей. — Ну а теперь к делу. Тебе уже известно желание твоей матери, чтобы именно ты получил трон после отца. Нам удалось подыскать подходящие кандидатуры на роль твоих будущих кадин и добиться, чтобы тебе отдали под начало Крым, но все это лишь часть нашего плана.

— Да, план мне известен, Хаджи-бей. Но ты же знаешь, что по законам империи трон отца переходит к старшему сыну. Так что наследником является Ахмед.

— Наследником был Мустафа, твой брат.

— Мустафа умер в возрасте двух лет от простуды.

— Он заболел после того, как навестил однажды Бесму по ее приглашению. Та дала ему подозрительные сладости, которые он съел сам и угостил свою мать. Ребенок страшно страдал и к утру умер. Твоя мать болела несколько дней. Ей удалось поправиться, но она была убита горем. Тогда меня только-только назначили на должность ага кизляра. Я с самого начала подозревал, что их отравили. Оставшиеся леденцы я скормил собаке, и та сдохла. Когда я рассказал об этом твоей матери, ее скорбь уступила место ненависти к Бесме, матери официального наследника после гибели Мустафы.

— Почему же мама не разоблачила Бесму?

— Она разоблачила ее, но твой отец ничего не хотел слышать. На протяжении нескольких месяцев она пыталась оправиться от горя, а потом вновь появилась перед твоим отцом. Тот продолжал любить Киюзем и потому, увидев ее, призвал ночью к себе. Плодом возродившейся любви и стал ты, мой господин. Бесма не очень беспокоилась, ибо раньше у султана родился еще один сын, от третьей кадины, Сафийе. Бесма знала, что твоей матери не удастся избавиться сразу от двух твоих конкурентов, и потому была спокойна за своего Ахмеда. И тем не менее Киюзем еще до твоего рождения твердо решила, что ты должен занять место Мустафы.

Именно для этой цели тебе было дано такое хорошее образование, и именно поэтому Киюзем, когда пришел ее смертный час, умоляла тебя вернуться из Магнезии. Всю твою жизнь тебя так ревностно сторожили, что даже родной отец почти ничего не знал о тебе. И Киюзем решила, что пришло наконец время ему познакомиться с тобой поближе. Чтобы он мог сделать наследником тебя.

Она хотела, чтобы ты был на виду у всех, чтобы тебя узнал народ, чтобы янычары увидели, как сильно ты отличаешься от своих братьев. В лучшую сторону, разумеется. Ты добрый человек, отличный воин и правоверный мусульманин. Прибавь к этому несколько сыновей, и лучшего наследника не найти.

Когда Баязету придет пора присоединиться к своим предкам в раю, ты должен будешь действовать весьма энергично. Перед тем как султан закроет глаза, твои братья, их матери и все преданные им люди должны умереть. Тогда ты станешь султаном, а Киюзем и Мустафа будут отмщены.

Хаджи-бей закончил говорить, и в комнате повисла долгая пауза. Рефет с тревогой вглядывалась в лицо племянника в ожидании его реакции на сказанное. Селим поднялся, вышел на балкон и устремил взгляд вдаль. Внизу погруженный во мрак дремал Константинополь. Тишина нарушалась лишь лаем бездомных собак, которые выли на висевшую в небе полную луну. Тихо шелестели воды Золотого Рога.

— Их удавят, зашьют в мешки и бросят в пролив, — мрачным голосом проговорил он. — Всех, кроме Бесмы. Эту ведьму я сам скормлю псам.