Тяжесть венца

Рэтклиф минуту постоял в нерешительности. Король величал графа Нортумберленда одним из столпов своей державы, и ему стоило поразмыслить, прежде чем искать ссоры со столь влиятельным человеком. В конце концов он удалился.

– К вам это тоже относится! – рявкнул Перси, адресуясь к Деборе.

Но королева сказала:

– Пусть она останется. Я ей верю.

Перси потоптался, взгромоздил на возвышение у ложа королевы кресло и сел. Однако, сколько он ни всматривался в лицо Анны, оно оставалось бесстрастным, а взгляд был устремлен мимо него.

– Правду сказать, я опасался, что Ричард вас просто отравит. Я понял, что случилось неладное, когда узнал об этой вашей неожиданной болезни. Это ведь связано с нашим последним разговором, не так ли? Вы что-то проведали про Нейуорт, верно? Ох, не следовало бы мне тогда ничего говорить.

Анна молчала. Перси поерзал в кресле, а затем, чтобы хоть как-то разрядить напряженное молчание, принялся рассказывать о поездке короля Ричарда по Англии, которая обратилась в совершенный триумф. В каждом уголке, где король останавливался, он устраивал празднество. В Оксфорде Ричард вступил с докторами университета в теологический диспут, в Глостере даровал городу хартию свободного города, а в Уорвик-Кастл устроил невиданное доселе пиршество.

– Но что повсюду смущало меня, Земляника, – это слухи. Множатся толки о том, что вы сопровождаете короля, в то время как многим известно, что вы на одре болезни. Вашему супругу по-прежнему небезразлична слава дочери Делателя Королей, и он, клянусь святым Георгием, готов ею воспользоваться, даже если вы зачахнете в Вудстоке.

Видя, что Анна по-прежнему никак не реагирует, он снова взялся рассказывать о том, с какой помпой встретил государя город Йорк, короновавший его вторично.

Дебора негодующе поднялась. Вряд ли королеву можно развлечь сообщениями о триумфах Ричарда. Перси, кажется, тоже понял, что речи его неуместны, и умолк. В эту минуту Анна впервые поглядела на графа, а затем спросила:

– Почему вы не остановили казнь юного Грэя? Разве вы не знали, что это сын Филипа Майсгрейва?

Перси выпучил глаза.

– Дьявол! – выдохнул он наконец. – Дьявол и преисподняя! Откуда же мне было знать?

– Он очень похож на отца. И всем ведомо, что у Элизабет до брака с королем был роман с Филипом.

Перси взъерошил волосы.

– Очень похож, говорите… Проклятье! Как я мог это разглядеть, если все его лицо было обезображено, даже волосы покрыты кровавой коркой. Его под руки возвели на помост, сам он стоять не мог… Мне и в голову не могло прийти… К тому же у меня был приказ короля.

Анна вновь устремила взгляд на полог над головой. Перси смешался, потом, во внезапном приступе ярости, стукнул кулаком по подлокотнику кресла:

– Какого дьявола! Он и без того был уже никуда не годен. А так – раз, и конец мучениям.

И он выразительно провел ребром ладони по горлу.

Внезапно Анна ровно и бесстрастно заговорила. За четверть часа она успела поведать Перси о том, как пал Нейуорт. Граф слушал, набычась. А когда Анна умолкла, несколько минут подряд сквернословил яростным шепотом. Потом вдруг решительно заявил, рубя воздух кулаком:

– Все должны узнать об этом! Весь Север! Вот, оказывается, на что способен наш король! Пуп Вельзевула! Помогать шотландцам!

Анна приподнялась на локтях.

– Ради самого неба, не делайте этого! Первое же слово, сорвавшееся с вашего языка, будет означать мучительную смерть для моей дочери!

Перси ошеломленно умолк и снова заерзал, недоумевая.

– Зачем же вы мне все это рассказали, Земляника?!

Анна опустилась на подушки.

– Затем, чтобы вы не допустили дьявола в Пограничье. И вот еще что… Теперь, когда Ричарду уже незачем со мной заигрывать, когда мы стали врагами, он может разрушить Гнездо Орла. Хотя бы ради того, чтобы причинить мне еще большую боль. И я прошу вас, сэр Генри Перси, не оставить своей милостью крепость Нейуорт, где погребено мое сердце. Всей жизнью с Ричардом я предала память Филипа, и все же помогите сохранить единственное, что осталось нетронутым и что было так свято для Бурого Орла, – замок на скале…

Когда Нортумберленд уехал, Дебора открыто выразила неудовольствие его визитом, решив, что своими мрачными вестями он лишь усугубит и без того безысходное состояние Анны. Но вышло наоборот. На следующий же день королева как будто ожила.

– Дебора, Перси сказал, что Ричард всех извещает о моей болезни, и я все это время сама играла ему на руку. Однако же он нашел способ, не окровавив рук, избавиться от меня. Но этому не бывать! Неси мне сию же минуту зеркало, вели подать одеваться, жаркое и вина. Я хочу вновь стать красивой, я хочу, чтобы, невзирая на его слова, все знали, что я все еще сильна, здорова и что он содержит меня узницей в Вудстоке!