Медовый месяц

— Вы имеете в виду Пэтчеса?

Хани неопределенно кивнула. Вероятно, это был уже не первый визит Эрика в больницу. Не здесь ли он бывал во время своих исчезновений?

— Возможно, у него сегодня представление для детей. Подождите.

Медсестра сняла телефонную трубку, задала собеседнику на другом конце провода несколько вопросов и повесила трубку на место.

— В педиатрии, на третьем, этаже. Они как раз начинают.

Хани поблагодарила и бросилась к эскалатору. Едва она вышла на третий этаж, как услышала детский смех и визг восторга. Хани пошла на звуки к комнате отдыха в конце коридора и остановилась у двери. От нее потребовалось все ее мужество, чтобы заглянуть внутрь.

Дюжина совсем маленьких ребятишек, примерно от четырех до восьми лет, собрались в весело разукрашенной комнате. Одни были в больничных платьицах, другие — в халатах. Там были и черные, и желтые, и белые ребятишки. Несколько детей сидели в инвалидных колясках, а к некоторым была подключена медицинская аппаратура.

Лицо Эрика под кудрявым рыжим париком скрывал белый грим. У него была одна огромная бровь, нарисованная на лбу, алый рот, красный круг на кончике носа и лиловая повязка со звездочкой на глазу. Все его внимание было обращено к детям, и ее он не заметил. Она зачарованно смотрела.

— Ты не Санта-Клаус! — крикнул мальчуган в голубом халате.

— Ну уж тут ты не прав, — с вызовом возразил Эрик. — Разве ж у меня нет бороды? — И он погладил свой гладко выбритый подбородок.

Дети приветствовали это замечание энергичным качанием голов и отрицательными криками.

Он похлопал по своей стройной талии:

— И у меня огромное жирное пузо?

— Нет!

— И у меня красный наряд Сайта-Клауса? — Он дернул за свою лиловую рубашку.

— Нет!

Последовала длинная пауза. Эрик выглядел изумленным. Лицо его сморщилось, словно он собирался заплакать, и дети засмеялись громче.

— Тогда кто же я? — взвыл он.

— Ты Пэтчес! — взвизгнуло несколько детей. — Пират Пэтчес-одноглазый!

Лицо Эрика расплылось в улыбке.

— Так вот я кто!

Он потянул за пояс свои мешковатые красно-лиловые шаровары, и с полдюжины маленьких шариков запрыгали вверх-вниз. Затем он залихватски исполнил пиратскую песенку «Моряк Поппи», подставляя в нее имя Пэтчес и танцуя что-то вроде ирландской джиги.

Хани изумленно наблюдала. Как этот дьявольски перегруженный делами человек мог отложить их все ради такого представления? Его речь была забавной смесью простонародного, пиратского и еще какого-то невообразимого говора. Дети хлопали с восторгом, захваченные веселым разговором и дурашливым настроением Пэтчеса.

Закончив, Эрик вытащил из кармана своих штанов три резиновых шарика и принялся жонглировать ими. Жонглером он был никудышным, но орудовал с таким старанием, что дети пришли в восторг. И тут он ее заметил.

Хани похолодела.

Один из мячиков выскользнул у него из рук и запрыгал по полу. Несколько секунд он смотрел на нее, потом как ни в чем не бывало переключил внимание на детей.

— Это я нарочно его не поймал, — громогласно объявил он, подбоченившись, и оглядел их, всем своим видом призывая возразить ему.

— А вот и нет! — запротестовал кто-то из детей. — Вы уронили его!

— Похоже, вы думаете, что шибко умные, — сердитым голосом заявил клоун. — Да будет вам известно, что я тренировался в искусстве жонглирования у самого Корни Великолепного!

— А кто это? — поинтересовался кто-то из ребят.

— Вы что, никогда не слыхали про Корни Великолепного?

Дети замотали головами.

— Ладно, тогда слушайте… — И он начал сплетать волшебную нить повествования о жонглерах, драконах и о прекрасной принцессе, под действием злых чар забывшей свое имя и вынужденной неприкаянно бродить по белу свету в поисках своего дома. Мимикой и жестами он делал воображаемые картины столь зримыми, что трудно было не поверить в их существование.

Хани увидела то, за чем пришла, но заставить себя уйти не было сил. Она и сама угодила в тенета, расставляемые им для детей, и, слушая его голос, забыла, кто скрывается за этим клоунским лицом. Эрик Диллон был угрюмым и отталкивающим, а этот клоун-пират прямо-таки изливал на всех веселье и колдовское обаяние.

Пэтчес скорбно покивал головой:

— Вот отчего эта красивая принцесса так грустна! А вам бы понравилось, если бы вы не смогли вспомнить свое имя или где живете?

— А я знаю свое имя, — отозвался один из мальчуганов посмелее. — Джереми Фредерик Купер Третий. А живу я в Ламаре.