Медовый месяц

Эрик долго не мог заснуть, поэтому проснулся лишь к часу дня. Голова страшно болела, состояние было просто мерзкое. Спустив босые ноги с кровати, он потянулся за сигаретами. Сигарета и стакан богатого протеинами напитка к завтраку быстро поставят его на ноги.

Посмотрев на свою разбросанную по полу одежду, Эрик подумал, что без секса жить не может. В постели с телкой он забыл обо всем. Жизнь сводилась к простейшим вещам. Однажды он слышал, как какой-то парень говорил, что в постели он промывает кискам мозги. Эрик так не считал — он думал, что, занимаясь сексом, расслабляется прежде всего сам.

Поднявшись с Кровати, Эрик заметил на простыне какие-то черные пятна. Озадаченный, он стал изучать их внимательнее. Когда ему удалось разобрать следы зеркального отражения своего имени. Эрик улыбнулся, вспомнив Синди с автографом на заднице. Не хуже, чем резиновая печать!

Надев майку и шорты для пробежек, Эрик вышел в гостиную. Он жил на маленьком ранчо в каньоне Бенедикта — идеальном жилище для холостяка с удобной мебелью и телевизором с большим экраном. Потом зашел на кухню и взял с полки пакет сухого витаминизированного напитка. Засыпав в миксер пару ложек порошка, Эрик добавил немного молока и нажал кнопку. Но ночные кошмары были еще совсем рядом, и звук миксера прозвучал в маленькой кухне воем сирены. Этот звук пробороздил мозг, вернув леденящее душу воспоминание о сирене «скорой помощи», отвозившей искалеченное тело Джейсона. Эрик постучал по миксеру, открыл крышку и стал смотреть на его пенообразное содержимое.

«Твоя мачеха в таком состоянии… Ты должен понять, Эрик, что после смерти Джейсона… Ты должен понять, как тяжело для Элейн видеть тебя здесь».

Через две недели после похорон Джейсона Эрик посмотрел на искаженное горем красивое лицо отца и понял, что Лоуренс Диллон также не сможет терпеть его рядом с собой. Поскольку родная мать Эрика умерла, когда он был ребенком, было нетрудно предугадать, что с ним произойдет дальше.

Вскоре он оказался в элитарной частной школе около Принстона, где нарушал все существовавшие там правила, и через шесть месяцев был исключен. Отцу пришлось устраивать Эрика еще в две школы. Он смог получить аттестат только потому, что обнаружил в последней школе драматическую студию. На занятиях в студии Эрик понял, что, перевоплощаясь в другого человека, можно забыть о том, что тебя гложет. Он даже провел несколько лет в колледже, но пропустил столько занятий, разъезжая повсюду, где набирали актеров, что в конце концов был отчислен.

Два года назад один из агентов, набиравший актеров для «Судьбы», увидел Эрика во второразрядной пьесе провинциального театра и подписал с ним контракт на роль персонажа, который по сценарию должен был умереть через шесть недель. Но успех у зрителей был таким шумным, что герой Эрика стал постоянным персонажем сериала. А недавно он привлек внимание и продюсеров сериала Кугана.

Агент Эрика намеревался сделать из него звезду, но сам Диллон хотел прежде всего быть актером. Ему нравилось лицедейство. Когда он забирался в шкуру другого человека, боль в душе утихала. А иногда, в отдельные моменты — один взгляд, пара строк диалога, — он был хорош, действительно хорош.

Эрик выпил протеиновую смесь прямо из чаши миксера, закурил сигарету и не спеша отправился в гостиную. Проходя мимо кушетки, он поймал свое отражение в овальном стенном зеркале. Задержавшись на отражении, он пожалел, что видит не какое-нибудь обычное лицо парня со смешным носом и кривыми зубами.

Эрик отвернулся от ненавистного лица, но ему не удалось отвернуться от того, что творилось в душе. И поэтому он возненавидел человека в зеркале еще сильнее.

Глава 5

Что касается Хани, то ей отель «Беверли-Хиллз» показался просто-таки райским уголком на земле. Едва попав в небольшой, украшенный цветами вестибюль, она решила, что это именно то место, куда должны попадать после смерти все хорошие люди.

Леди восточного вида за стойкой регистратора без тени снисходительности объяснила им порядки в отеле, хотя для нее должно было быть ясно как день, что ни Хани, ни Шанталь никогда не бывали в местах приятнее мотеля на десять номеров.

Хани понравились обои с рисунком из банановых ветвей с роскошными плодами, двери с жалюзи и внутренний дворик, в который выходила их просторная уютная комната. Она решила, что люди, которые здесь работают, за исключением пары заносчивых, нагловатых официантов, — приятнейшие особы и вовсе не задаваки. Горничные и посыльные здоровались с ней, хотя наверняка подозревали, что Гордон Делавис прокрался в их комнату и спит на диване.