Медовый месяц

БЛЕЙК: Привет! Я — Блейк Чедвик. Добро пожаловать в «PDQ»!

ДЭШ: Дэш Джонс.

БЛЕЙК: О, да вы новый управляющий ранчо! Очень рад вас видеть!

ДЭШ: Экс-управляющий ранчо. Боюсь, мы с твоей матерью не поладили.

ДЖЕННИ (все еще вниз головой): Можно я кое-что скажу?

ДЭШ: Нет!

Дэш внимательно вглядывается в амбар.

ДЭШ: Не похоже, чтобы твоя мать особенно разбиралась в лошадях.

БЛЕЙК (с нежностью): Она не в восторге от любого животного, из которого нельзя сделать пальто. Она старается, но это для нее трудно.

На заднем фоне около амбара появляется красивая здоровая женщина. Она одета в джинсы и тесную клетчатую рубашку и зовет Блейка по имени.

БЛЕЙК: Я через минуту приду, Дасти.

Блейк поворачивается к Дэшу, который подхватывает седло свободной рукой.

БЛЕЙК: Вы уверены, что не измените своего решения, мистер Джонс? Нам действительно нужна помощь.

ДЭШ: Боюсь, что нет, сынок.

БЛЕЙК (смирившись): Ну, вы выглядите как человек со здравым смыслом.

Блейк направляется к амбару, не обращая никакого внимания на присутствие Дженни.

Дэш смотрит ему вслед и медленно опускает Дженни на землю, потом кладет седло.

ДЭШ: Дженни!

ДЖЕННИ: Да, папа?

ДЭШ: Напомни, чтобы я задал тебе хорошую трепку!

С мрачным видом он направляется в амбар.

— Все! — объявил режиссер. — Записали. Всем спасибо за хорошую работу. Перерыв на ленч!

Шла последняя неделя июля; в этот день заканчивались съемки эпизода пролога сериала. Сериал снимался не в хронологическом порядке, и только сейчас делали вступительные эпизоды. Такой порядок казался Хани неудобным и странным, но ее мнения никто не спрашивал. Ее вообще никто ни о чем не спрашивал — ей только говорили, что делать.

Хани еще раз посмотрела на декорации «Ранчо PDQ». Вся натура снималась на бывшем ранчо по выведению цыплят около Таджунга-Уош, в районе гор Сан-Габриэль к северу от Пасадены. Подножие склонов Сан-Габриэль было покрыто зарослями карликового дуба, повыше они сменялись сосной и пихтой. Сегодня утром Хани мельком увидела дикого козла с большими рогами и золотого орла, парившего в восходящих потоках теплого воздуха. Она знала, что в основном получасовые серии сняты на видеопленку, но все натурные съемки «Шоу Дэша Кугана» велись на кинопленку.

— Славно поработала, Хани!

Джек Свэкхаммер, режиссер, потрепал ее по голове, словно пуделя. Он был молод, тощ и подавал большие надежды. Всю неделю у него был такой вид, будто его вот-вот хватит удар.

Режиссер отошел поговорить с ассистентом, и Хани посмотрела ему вслед с отвращением. Все они обращались с ней так, будто ей и в самом деле было тринадцать лет. Чему уж тут удивляться, если учесть поведение этих дурацких сценаристов, затаскивавших ее в комнату для заседаний и вынимавших из нее всю душу.

Когда сценаристы позвали ее в первый раз, они были такими милыми, объясняли ей новый замысел сериала и спрашивали ее мнение обо всем на свете. А поскольку Хани больше всего на свете любила поговорить, она попалась на этот крючок, как дурочка. Сидела там, попивая предложенный апельсиновый сок, и говорила, говорила, говорила — слишком наивная, чтобы сообразить, что всем ее мыслям суждено превратиться в мысли Дженни, да и чувства ее тоже станут чувствами Дженни.

Они вставили в сценарии и ее желание иметь свой дом, и ее тайные чувства к Эрику Диллону, хотя Хани не могла взять в толк, как они об этом догадались, — уж она-то наверняка не могла им проболтаться. Может, это и не было бы столь унизительно, сделай они Дженни зрелой, самостоятельной шестнадцатилетней особой, вроде нее самой, но вместо этого ее превратили в тщедушного тринадцатилетнего переростка. Хани до сих пор вспоминала об этом с негодованием.

Режиссер закончил разговор с ассистентом, и Хани подошла к нему:

— Мистер Свэкхаммер…

— Прошу тебя, Хани, называй меня Джеком. Мы все здесь — одна семья.

Но в действительности они вовсе не были ее семьей. То, что должно было стать самым замечательным событием в ее жизни, не состоялось, потому что Софи отказалась покинуть парк и приехать в Калифорнию. Гордон Делавис проводил все свое время в новой квартире, куда переехали Хани и Шанталь. Шанталь уделяла все свое внимание Гордону, Софи никак не могла выбраться из Южной Каролины, и Хани была в полном расстройстве — она чувствовала себя никому не нужной.

Да и работа в телешоу оказалась совсем не такой, как она себе представляла. Дэш Куган был так приятен, когда они встретились, но постепенно совершенно переменился. Вначале он помогал ей, а потом оказалось, что чем дружелюбнее вела себя Хани, тем больше он отстранялся от нее. Сейчас Дэш почти не разговаривал с ней, разве что когда их снимали вместе. И Эрик Диллон вспомнил о ней лишь раз, спросив, собирается ли появиться Шанталь.