Пламя любви

— Но вы сказали… что выхлопотали мне это назначение, чтобы… предотвратить мое замужество, — вымолвила Элинор в полной растерянности.

Леди Бланш отвела взгляд.

— Элинор, дорогая, — вкрадчиво начала она. — Лорд Генри богат, и, — она огляделась по сторонам и продолжила, понизив голос: — маленькая птичка напела мне, что он намерен заплатить выкуп за твоего брата. Разве это не свидетельствует о его исключительной щедрости?

Элинор подавила тягостное чувство, вызванное этим сообщением. Леди Бланш явно изменила свое отношение к ее браку с лордом Гастингсом. Похоже, ее больше заботит свобода Гая, чем участь Элинор.

— Я и не подозревала, что освобождение моего брата так важно для вас, — заметила она.

— Разумеется, важно… но вовсе не для меня, Элинор, а для тебя, дорогая. — Леди Бланш нервно хихикнула, румянец на ее щеках стал гуще. — Глупышка, разве стала бы я заботиться о благополучии молодого рыцаря, если бы не привязанность к его милой сестре?

Заметив Дайкона, предусмотрительно державшегося сзади, леди Бланш выхватила у него кружку с элем и с явным удовольствием осушила ее.

— Не хотите ли лечь?

— Чуть позже, дорогая. Так приятно посидеть в тепле, у огня. А ты пока узнай, нет ли у хозяйки лекарства от горла. У меня такое ощущение, словно его натерли песком.

Отправившись на поиски жены хозяина, Элинор заметила трактирщика, разговаривавшего с несколькими рыцарями, и, прислушавшись, с изумлением поняла, что он пытается отговорить их от ночевки в его собственной гостинице.

— Добрые люди, мне негде разместить столько народу. Вот если бы вы приехали пораньше. Этот дождь загнал под крышу всех, кто оказался в пути. Если пожелаете, можно, конечно, переночевать в конюшне. Но стоит ли терпеть неудобства, если неподалеку есть еще одна гостиница как раз для знатных господ? А у меня здесь, добрые сэры, всего лишь постоялый двор.

Рыцари недовольно загалдели и потребовали еще выпивки, чтобы за кружкой эля принять решение. Элинор нашла хозяйку в жарко натопленной полутемной кухне, где поджаривалась на вертеле туша быка. Оборванные поварята поливали шипящее мясо жиром, зачерпывая его длинными поварешками с лотка. Поворчав, что она слишком занята, чтобы потакать капризам благородных дам, хозяйка проворно смешала мед и пряности и добавила их в горячий эль.

Элинор поспешила к леди Бланш, чтобы та выпила напиток теплым, как велела хозяйка. Сердце ее остановилось, когда она увидела стоявшего в дверях Джордана. Отослав оруженосца с поручением, он с улыбкой повернулся к девушке.

У Элинор перехватило дыхание. Она замерла, не в силах отвести взгляд от темноволосого красавца. Его пронзительные, с черными ресницами, глаза завораживали, гладкая загорелая кожа чуть поблескивала в свете факела над дверью. Высокие скулы, нос с горбинкой и твердый подбородок придавали ему суровый, даже жестокий вид. Хотя Элинор была отнюдь не маленького роста, глаза ее находились на уровне его шеи, где под смуглой кожей трепетала жилка.

— Надеюсь, с мальчиком все в порядке? — поинтересовался рыцарь.

— С мальчиком? — растерянно переспросила Элинор. — О, конечно. Миледи нездоровится, и она не стала наказывать Дайкона.

— Везучий, чертенок. — Он посторонился, уступая ей дорогу.

Элинор уставилась на длинные пальцы, обхватившие дверную ручку. На одном из них поблескивало золотое кольцо с тускло-зеленым камнем. Такие руки не могли принадлежать простому воину. Она понимала, что выглядит глупо, но не могла сдвинуться с места, невольно представив себе, как они касаются ее щеки и волос. При одной лишь мысли об этом девушка затрепетала.

Сделав наконец над собой усилие, Элинор вошла в общий зал и двинулась вперед, с трудом преодолевая желание оглянуться.

Толчея усилилась. По залу бродили нищенствующие монахи, оборванные и босоногие, предлагая за умеренную плату чудодейственные мощи.

— Что пожелаете, леди? — обратился к ней один из представителей странствующей братии. — Флакон воды из священной реки Иордан, трижды благословенный его святейшеством папой? Или фрагмент креста, на котором Господь наш претерпел муки?

— Ничего.

— А может, кость святого мученика или зуб святой Агнессы…

— Ничего.

Монах отстал, отправившись на поиски более легковерных покупателей.

— Что у них там, индульгенции? — поинтересовалась леди Бланш минутой позже, прихлебывая подогретый эль.