Память любви

— Сейчас предстоит самое трудное, — предупредила Найлек. — Рафи прочистит твои любовные ножны. В этом нет ничего дурного или грешного, дитя мое. Потерпи, и тебе не будет больно.

Ронуин испугалась, но, поняв, что сопротивление ни к чему не приведет, постаралась не напрягаться, когда Рафи раскрыла ее нижние губки и осторожно промыла. Костлявые пальцы протолкнули в ее тело намыленную тряпочку, прокладывая дорожку для халифа. Ронуин и не знала, что ее можно так растянуть изнутри.

— Он насладится этой рабыней, потому что хоть она и не девственна, но лежала с мужчиной всего несколько раз, — заметила Рафи. — Драгоценный камень ее наслаждения еще не успел набухнуть и стать чересчур большим. — Громко закудахтав, она погладила щеку Ронуин. — Я закончила, цыпленочек. Желаю познать одну лишь радость в постели повелителя.

— Что она сказала? — спросила Ронуин.

— Говорит, ты прекрасна, и желает тебе счастья, — объяснила Найлек. — А теперь — самое приятное. Массаж. Тебя умастят притираниями и благовонными маслами.

Молодой евнух в набедренной повязке внес множество баночек и горшочков, налил что-то себе на ладонь и принялся растирать тело Ронуин. Она съежилась от смущения, но евнух оставался совершенно бесстрастным: очевидно, для него все это было только привычной работой. Его пальцы впивались в шею и плечи, руки и ноги, бедра и живот Ронуин.

Потом он перевернул ее так же легко, как лепешку над огнем, и стал массировать шею, ягодицы и бедра. Ронуин против воли расслабилась и почувствовала себя свежей и отдохнувшей. Должно быть, это большой грех, но все же до чего чудесно, когда за тобой так ухаживают! Наверное, Эдварду тоже понравилось бы!

Внезапное воспоминание о муже мгновенно отрезвило ее. Ее готовят к ночи, как ягненка на заклание! Поведут в постель к чужому мужчине. Но она еще ни разу не испытала того, что называют страстью. Что, если не угодит халифу?

Вдруг он велит ее убить? А может, она надоест ему и он велит вернуть ее в лагерь крестоносцев вместе с бедным Фулком? Слабая надежда, но утопающий цепляется за соломинку. Она честно признается халифу, что не способна ни давать, ни получать наслаждение, и он отошлет ее Эдварду.

Избавившись от своих страхов, Ронуин безмятежно отдалась удовольствию. Нужно будет непременно рассказать о бане Эдварду. Совсем не помешает устроить такую же в Хейвне!

Глава 9

Жена халифа, прекрасная женщина, чьи ум, доброта и здравый смысл заслужили доверие и искреннюю дружбу мужа, была египтянкой по крови. Стройная, с золотистой кожей, огромными миндалевидными карими глазами и длинными темными волосами, переплетенными жемчужными нитями, она держалась дружелюбно, но не терпела ни малейшей непочтительности со стороны гаремных узниц.

Ронуин открыла глаза и неожиданно увидела красавицу в абе из персикового шелка с широкими рукавами, отороченной золотой тесьмой.

— На колени перед женой халифа, Hyp! — наставляла Найлек.

Ронуин повиновалась, но не склонила головы.

Едва заметная улыбка тронула губы Алии. Новая наложница горда, а это большое достоинство, если, разумеется, направить его в нужное русло. Вполне возможно, повелитель сделает это прелестное создание своей четвертой и последней женой. И ее союзницей в борьбе с легкомысленными дурочками, носившими звание второй и третьей жен и постоянно строившими козни против Алии и ее сына Мохаммеда. Не роди она ребенка мужского пола, они убили бы друг друга в распрях за то, чей сын станет наследником, и тогда Синнебар постигло бы страшное бедствие — война.

— Она готова? — спросила Алия.

— Похоже, смирилась со своей участью, госпожа, — заверила Найлек. — Мы сделали все, что возможно, и надеемся, халиф останется более чем доволен, а она оправдает его ожидания. Не правда ли, она редкий цветок?

Госпожа Алия согласно кивнула.

— Скажи, я довольна ее красотой и покорностью.

Найлек повторила фразу по-норманнски. Ронуин взглянула на нее:

— Мне позволено обращаться к госпоже прямо или только через тебя?

— Говори с ней, а я буду переводить, — ответила Найлек.

— Благодарю вас за доброту, госпожа. Надеюсь, халиф согласится отпустить меня к мужу, и я не потревожу вас своим присутствием, — вежливо сказала Ронуин. Вряд ли жене халифа нравится жить рядом с соперницами, добивающимися внимания ее мужа. Она, вне всякого сомнения, с радостью избавится хотя бы от одной из них, а Ронуин будет счастлива оказаться подальше отсюда.