Чертовка

— Значит, завтра вашу дочь нельзя держать взаперти. Я должен как можно скорее ознакомиться с хозяйством, — сказал Хью.

— Тогда возьмите ключи, — предложила Алетта, протянув ему железное кольцо со связкой ключей от всех помещений Лэнгстонского замка.

Хью покачал головой.

— Они должны быть у вас, мадам, пока Изабелла не станет моей женой, — сказал он.

— В таком случае, — произнесла Алетта, поднимаясь со скамьи, — я позабочусь об ужине, милорды, и устрою для вас ночлег. К сожалению, у нас всего две комнаты для гостей.

Мне понадобится день-другой, чтобы вынести вещи из моей спальни. Придется разместиться кому-то вдвоем в одной спальне, но я предоставляю вам самим решать этот вопрос. — Алетта присела в реверансе и торопливо покинула зал.

— Какая жалость, что король выбрал вам в жены ее дочь, а не эту вдову, — сказал отец Бернард. — Она так очаровательна и благовоспитанна! Любой мужчина был бы счастлив с такой женой.

— Да, она хороша, — согласился Хью, — но, на мой взгляд, в ней не хватает остроты, святой отец. Дочь меня вполне устраивает. Леди Алетта не способна ничем удивить.

Вскоре их пригласили к столу и подали ужин. Еда была незамысловатой: мясистые креветки, слегка поджаренные и уложенные на листьях свежего кресс-салата; жаркое из кролика в винном соусе с морковью и луком-пореем; жирный сочный каплун с жареным луком; хлеб свежей выпечки; золотистое сливочное масло; щедрый ломоть сыра бри со слезой; и, наконец, чаша, полная желтовато-коричневых спелых груш. Кроме того, на столе стояли три кувшина: один — с сидром, другой — с элем, а третий — с темным красным вином. Подали даже маленькое блюдечко с солью.

— Мой муж, — пояснила Алетта, — любил разнообразие и предпочитал сам наливать себе напитки.

Она села рядом с Хью, священник разместился по левую руку от нее, а Рольф де Брияр — справа от своего Друга.

Стол был застелен белоснежной льняной скатертью и сервирован серебряными кубками и тарелками. Для жаркого предназначались ложки, рядом с каждым блюдом лежал специальный нож на тот случай, если бы кому-то понадобилось отрезать себе порцию, но все остальное ели пальцами, положив еду сначала на свою тарелку. В зале было тепло и уютно, два камина и свечи разливали золотистое сияние. Хью заметил, что пол не посыпан тростником, и спросил почему. Алетта объяснила, что не любит тростник, даже если его смешать с ароматными травами.

— От него только грязь разводится, милорд. Если все время бросать мусор и плевать на деревянный пол, от вони не избавиться. У нас ежедневно моют полы. Я повсюду расставила чаши с ароматными травами и сухими цветами, чтобы освежить воздух. Я ненавижу зловоние, а собаки часто мочатся в тростник. Чистый пол их отпугивает.

Хью улыбнулся. Его бабка Эмма говорила то же самое и тоже не позволяла посыпать тростником полы в зале.

— Согласен с вами, — сказал он.

Было решено, что Хью и Рольф разместятся в одной спальне, а отец Бернард займет другую. Обе комнатки оказались крошечными.

После ужина леди Алетта извинилась перед гостями и удалилась в свою спальню. Хью предложил ей оставаться в прежних покоях до его свадьбы с Изабеллой, но Алетта даже слышать об этом не хотела.

— Теперь вы хозяин Лэнгстона, сэр Хью, — твердо заявила она. — Вам по праву принадлежат главные покои замка.

Но я благодарна за ваше учтивое предложение. Я рада вашему приезду, несмотря на все эти неожиданности, и буду счастлива иметь такого зятя. — Алетта присела в реверансе и, повернувшись к священнику, спросила:

— Вы завтра отслужите мессу, святой отец? Много времени прошло с тех пор, как нам выпадала такая благословенная возможность.

— Пока я в Лэнгстоне, совершать утренние службы — мой долг, — ответил отец Бернард. — Можете также сказать вашим людям, что я почту за счастье принять их исповеди в любое время, когда они только пожелают.

— Благодарю вас, — с реверансом ответила Алетта. Потом, скромно улыбнувшись, она пожелала всем доброй ночи и удалилась в свои покои.

— Очаровательная дама, — одобрительно произнес священник.

— Приятная женщина, — медленно проговорил Рольф де Брияр, глядя, как за Алеттой закрывается дверь. — Просто идеальная жена.

— Черт подери! — воскликнул Хью и тут же смущенно улыбнулся. — Простите, святой отец. Рольф, я ни разу не слыхал, чтобы ты так уважительно отзывался о какой-либо женщине, кроме твоей матери, да и то нечасто; ты ведь у нас отпетый сквернослов. Неужели эта вдова нашла путь к твоему сердцу?