Зеркало Кассандры

— ПРОБАБИЛИС. Большой электронный калькулятор, высчитывающий вероятность выживания «абонентов».

Шарль де Везле показывает на свое запястье:

— У меня такие же часы, как у вас, но я лично верю им всего лишь наполовину. Футурология частично опирается на веру. Чем сильнее вера, тем лучше она работает. Как с самолетами.

— С самолетами? Какая у них связь с верой? — удивляется молодой кореец.

— Я, например, боюсь летать на самолетах. Я уверен, что эту груду железок держит над облаками лишь вера пассажиров. Достаточно одному подумать: «Все-таки не может быть, чтобы какая-то жестяная трубка, полная людей и чемоданов, была легче воздуха…» — и самолет падает.

Шарль де Везле теребит свои часы.

— То же самое и с часами вероятности. Я вижу уравнения вашего брата, но я в них не верю. Я считаю, что будущее не упрячешь в математические формулы, даже самые сложные…

И неожиданно добавляет:

— Но, должен признаться, они придают мне уверенности. Не могу удержаться от мысли, что если бы они действительно помогали, это было бы великолепно. И цифры на экране все время меняются. Возникает впечатление, что Бог смотрит на тебя и предупреждает об опасности. На мой взгляд, это, в конечном итоге, чисто мистический предмет. Как амулеты, обереги и медальоны с изображением святых.

— Во что же вы тогда верите, господин астролог? — спрашивает Ким.

Взгляд Шарля де Везле неожиданно проясняется.

— В звезды! Потому что астрология — это истинная наука.

— Только не говорите мне, что по созвездиям вы видите будущее людей! — говорит Ким с иронией. — Хорошо известно, что восприятие созвездий субъективно, в одном знаке смешаны звезды, планеты, галактики и светящиеся тела, находящиеся от нас на разном расстоянии. Они сгруппированы по случайному принципу, просто потому, что с определенного угла наблюдения с Земли кажутся стоящими рядом.

Шарль де Везле пожимает плечами, берет переносной телескоп «целестрон» и приглашает Кима с Кассандрой выйти наружу. Они поднимаются на смотровую площадку, которая является самой высокой точкой башни Монпарнас. В этот поздний час площадка пустынна.

Человек в вельветовом костюме устанавливает телескоп. Несколько голубей, расположившихся на телефонных кабелях, улетают. Снизу доносится далекий шум уличного движения.

— Когда-то, сударь вы мой любезный, астрология являлась официальной наукой. Такие люди, как Архимед, Коперник, Ньютон, Галилей, Аверроэс, Спиноза и многие другие, изучали звездное небо для того, чтобы понять людские судьбы. Вы что же думаете? Что для гороскопов, которые я, кстати, продолжаю публиковать в разных журналах, предсказания из пальца высасываются?

— Именно так, — утверждает Ким.

— Разуверьтесь. Я готовлю предсказания для каждого знака так добросовестно и тщательно, что вы и представить себе не можете. Кстати, отец Кассандры взял меня на работу как раз после того, как я рассказал ему об астрологии майя.

— Майя?

— Совершенно верно. Моя мать была мексиканкой, родилась в Юкатане и происходит, по всей видимости, как раз от индейцев майя. Поэтому я хорошо изучил их культуру. У майя астрология считалась официальной наукой.

Молодые люди слушают как завороженные, не шевелясь.

— Майя жили за две тысячи лет до нашей эры.

То есть гораздо раньше еврея Даниила и троянки Кассандры.

— Их архитектура, медицина, технологии значительно опережали развитие других стран. В чем-то они даже превосходили современную науку… Каждый день ученые делают новые открытия, касающиеся этой исчезнувшей цивилизации. Одним из самых удивительных явлений в устройстве их жизни, несомненно, было то, что позднее назвали «песнями майя».

Он переводит дух от волнения при одном упоминании этого термина.

— Это, скажем так, моя специальность. Майя превратили астрологию, то есть предсказание будущего, в науку, управлявшую всей их жизнью. При рождении каждого ребенка официальные специалисты, государственные чиновники по звездам на небе, создавали астрологическую карту младенца. По ней они предсказывали его судьбу, его личное будущее. У майя искусство гадания являлось не только признанным, но и определяющим фактором, влияющим на весь комплекс экономической, политической и социальной жизни общества.

— Суеверие, возведенное в ранг гражданского долга? — насмешливо спрашивает Ким.