Зеркало Кассандры

Вот решение!

Майя, видимо, так и делали. Только у них роль жребия играло наблюдение за звездами. Они выработали свои правила, и определенное расположение светил соответствовало определенным событиям. Последние могли описываться разными способами, это ничего не меняло.

Главным являлось то, что все вместе верили в одно и то же будущее.

Все соглашались с тем, что это будущее — единственное возможное.

Удивительно: вся цивилизация играет в игру предсказанного будущего. Такова цена управления грядущим.

Словно выбирая роли, мы получаем достоинства и недостатки, и это еще не все, мы заходим гораздо дальше: нам заранее известно о несчастных случаях, болезнях, предательствах, встречах, которые произойдут в будущем.

Таким образом, в жизни случается и хорошее, и плохое, но нет страха перед неизвестностью!

Можно было бы восстановить эту систему сегодня… Надо только, чтобы шесть с половиной миллиардов людей поверили в одни и те же предсказания!

И тогда грядущее стало бы не только известным, но и надежным.

Удивительно. Просто удивительно.

В конечном итоге, это подтверждает теорию Везле о том, что пассажиры, вопреки всякой логике, удерживают над облаками большую кучу железок исключительно своей верой.

125

Кассандре очень холодно в банном халате на голое тело. Она изо всех сил прижимается к Киму.

— Я сделаю лучше, чем делает он, — кричит она Киму, перекрывая шум мотора.

— Что?

— Я сделаю лучше, чем делает мой брат Даниэль. Я сделаю лучше, чем делает Министерство Перспективного Прогнозирования. Я сделаю нечто лучшее, чем часы вероятности. Я сделаю лучше, чем делали майя. Я создам обсерваторию для наблюдения за будущим.

Со страшным треском мотороллер мчится по большим проспектам.

— Филипп Пападакис сказал, что я — последний, самый удачный эксперимент. Даниэль — «Эксперимент номер двадцать три», и он очень силен. А я — «номер двадцать четыре». Значит, мой потенциал больше. И у меня лучше поддержка.

— Ты шутишь? У него есть правительство, Шарль де Везле и агентство «Страхование Будущего».

— А у меня есть моя женская интуиция и моя армия.

— Твоя армия?

— Вы, обитатели Искупления.

Кассандра еще сильнее прижимается к Киму. Ее черные волосы развеваются по ветру, большие светло-серые глаза сияют, словно излучая внутренний свет.

126

Я верю, что мои возможности гораздо больше, чем я думала.

Предвидение терактов за несколько дней до того, как они происходят, — это всего лишь одно из мелких проявлений моего истинного дара.

Я — настоящая боевая машина, и одна могу изменить мир к лучшему.

Несмотря ни на что.

127

— Даже речи быть не может!

Эсмеральда Пикколини опускает журнал, обложка которого гласит: «Все кончено между графиней Бурбон-Пармской и принцем Люксембургским». Она комкает его и встает с угрожающим видом.

— Пока я жива, ноги этой шлюшки здесь не будет. Пусть она сдохнет! В мучениях! В агонии! Пусть умрет! Пусть отправляется в тюрьму, в сумасшедший дом, в монастырь, к мормонам, но только не сюда! Вон! Вон отсюда, маленькая сволочь, которая нам приносит одни неприятности и воображает себя Бернадеттой Субиру! Держите меня, или я убью ее прямо сейчас. Прочь отсюда, убирайся, тварь!

Кассандра Катценберг не двигается с места.

— Нет, это невозможно, это какое-то ходячее несчастье. Наказание нам за все грехи.

— Девчонка и меня уже пугает, — признает Фетнат Вад.

— Когда будете уходить в следующий раз, предупредите нас! — просит Орландо ван де Пютт, складывая у костра собачьи трупы.

— Ты ее привел, Барон, ты пользуешься у нее авторитетом — вот и скажи девчонке, чтобы ушла, — решает Фетнат. — Давай вон отсюда.

— Эй, нельзя ли повежливей? «Выкини ее отсюда, пожалуйста…» У тебя что, язык отсохнет, если ты так скажешь?

— Выкини Золушку отсюда вон, и побыстрее, козел! Это все из-за тебя! — не унимается Эсмеральда.

Орландо вместо ответа долго пускает ветры, что обычно разряжает обстановку, хотя и отравляет воздух. Но сейчас напряжение слишком сильно, и никто не обращает на Викинга внимания.

— Ох уж мне эта мужская трусость! Прочь, вон! Давай возвращайся домой! Уходи, или я сдохну! Ты хуже, чем липучка для мух! Черт, все здесь приходится делать самой.