Зеркало Кассандры

Он наклоняется над пустотой.

— Столь популярные фильмы-катастрофы — не что иное, как зеркало, в котором человечество видит будущее. И картина собственной гибели кажется ему захватывающей.

Он пожимает плечами.

— Ничего нельзя сделать. Любой план спасения ждет неудача. Наша цивилизация обречена, как все плоды, которые неминуемо должны созреть, упасть на землю и сгнить. Наш мир уже гниет. Выживут только мухи, крысы и пожиратели падали. Наши последние друзья по несчастью.

— Нет, — говорит Ким. — Мы можем бороться.

Молодой человек с длинными волосами медленно оборачивается к новому собеседнику.

— Здравствуй, Ким Йе Бин. Приятно видеть твой энтузиазм и юношескую наивность. Ты любишь красивые фразы, у меня есть одна для тебя: «Пессимисты — это хорошо информированные оптимисты».

Ледяной смех Даниэля застывает на его губах саркастической усмешкой. Он добавляет:

— Эта фраза подводит итог всему.

Теперь, когда ее брат повернулся к ним, Кассандра впервые рассматривает его внешность. У него есть не только растрепанные волосы, но и настоящее лицо с тонкими, почти женскими чертами.

Он похож на меня.

Те же большие серые глаза, чуть более темные, те же волосы. Скулы у него повыше, чем у меня, губы — потоньше, лицо покрыто рубцами и шрамами — несомненно, результат несчастного случая с грузовиком.

Он кажется ей красивым.

— Не смотри на меня так, сестренка. Мне уже ничем нельзя помочь. Я ошибся, но я понял истину: будущее изменить нельзя.

Небо снова раскалывает молния совсем близкой грозы. Дождь хлещет с удвоенной силой, он стучит по крыше, его стук напоминает звуки там-тама.

— Бедная сестренка. Мы ни в чем не виноваты. Наши родители сознательно сделали нас не такими, как все, они сфокусировали нас на химере: на будущем. В этом проявилось их безумие, а не наше. Они не спросили нашего мнения. Видеть будущее — проклятие. Лучше ничего не знать. Как, наверное, спокойно быть блаженным кретином, ничего не понимать, верить в ложь, по-волчьи выть с волками, призывать хищников к убийству, идти проторенной дорогой. Как, наверное, приятно загрязнять окружающую среду, оправдывать тирана и обвинять жертву.

Дождь хлещет их по лицам, Кассандра все хуже слышит высокий, почти женский голос своего брата.

— Странные у нас были родители, сестренка. Они превратили нас в аутистов, потом в предсказывающие будущее машины, но они совсем забыли полюбить нас. Мы с тобой, сестренка, умеем делать необыкновенные вещи, но мы не умеем любить, поскольку нас никто не любил. Мы — результат двух удивительных экспериментов, «Эксперимента номер двадцать три» и «Эксперимента номер двадцать четыре», посвященных превращению ребенка в аутиста, у которого в дальнейшем развивается необыкновенный талант к предсказыванию будущего.

Даниэль снова смеется своим скрипучим грустным смешком.

— Поэтому я ушел из дому. Я не хотел дальше играть по их правилам. Я хотел сам вершить свою судьбу. Поэтому я с тобой не знаком. А ты, сестричка, пошла еще дальше. Я думаю, что ты забыла о детстве, чтобы смерть родителей не давила на твою совесть. Но надо уметь вернуться однажды на свалку своей памяти, чтобы найти забытые обломки себя самого. Ты делала это, не так ли?

Он смотрит на нее в упор.

— Распоряжаясь правым полушарием своего мозга, можно себе это позволить, правда? Можно многое совершить. Можно уничтожить детство, которое тебе не нравится. Можно вспомнить то, что происходило до твоего рождения. Ты делала это, Кассандра?

Она медленно кивает.

— Очень хорошо. Ты видела свою карму? Ты почувствовала родство с другими формами животной и растительной жизни, ты видела свои истоки, ты погружалась в прошлое до самого Большого взрыва, да?

— Да.

— Значит, ты стала такой же, как я. Твое понимание мира расширилось, стало более глубоким и сознательным, но и… одновременно с этим более болезненным. Как там мама говорила: «Избыток чего-либо одного означает нехватку другого».

— Да, — повторяет она.

Она подходит к брату.

— О-о… нет, нет! Не приближайся ко мне, сестренка.

Вот у меня и новое имя. «Сестренка».

— Ты спрашиваешь себя, почему я назначил тебе свидание здесь? Потому что у меня есть должок перед тобой. Вернее, долг. Долг проинформировать тебя.

Кассандра видит его глаза, сверкающие из-под длинных, летящих по ветру волос.