Зеркало Кассандры

Женщина в белой тунике доводит Кассандру до места, где стоит какая-то огромная космическая ракета, надпись на которой гласит: «Новый Ноев Ковчег». Корабль превосходит размерами башню Монпарнас и, кажется, протыкает носом небо. Рядом с ним собралась вереница грузовиков, из которых выгружают клетки с животными и мягкие пластиковые аквариумы с рыбами.

— «В начале их было четырнадцать, а в конце их будет сто четырнадцать», — написано в Библии. Корабль станет последней возможностью спасения для младенцев в тот момент, когда наступит конец света.

Юная Кассандра видит, что действительно, наряду с животными, рабочие заносят в ракету пробирки с неподвижными эмбрионами, помещенными в большие медицинские контейнеры.

— Выжить — один шанс из ста, — шепчет Кассандра.

— Да, последний шанс всегда остается. Достаточно одному человеку о нем подумать, и он появляется. Вот он.

В космический корабль садятся многочисленные пассажиры.

— Не сто четырнадцать, а сто четырнадцать тысяч астронавтов отправятся в путешествие, которое продлится тысячу двести лет. И человечество возродится где-то на планете, похожей на Землю, вращающейся вокруг такой же, как Солнце, звезды.

— Фантастика!

Взявшись за руки, женщины, словно две птицы, взлетают к облакам и смотрят оттуда в будущее. Жрица добавляет:

— Чтобы ты поняла все значение происходящего, я должна показать тебе еще одну вещь. Пойдем обратно к Дереву.

Обе женщины рассекают прозрачную сферу, окружающую плод, и возвращаются к ветвям.

Они спускаются к переплетениям ближайшего будущего, входят в ствол настоящего и углубляются в корни прошлого.

— Прошлое мертво, — объясняет античная Кассандра. — Его можно посетить, но изменить уже нельзя.

Они минуют мир, заселенный людьми, одетыми по моде Средневековья. Они оставляют за собой античную и доисторическую эпохи, спускаются еще ниже, к лабиринтам коридоров темно-синего цвета. Жрица приглашает Кассандру войти в один из туннелей, и перед ними открывается мир, полный динозавров и растений с огромными листьями. В небе парят птеродактили, тучи насекомых издают громкое гудение.

— Смотри и слушай внимательно, сейчас произойдет нечто очень интересное.

Женщины садятся на нависший над океаном утес и ждут. Неожиданно в небе появляется огненный шар, похожий на метеорит. Шар падает на берег, едва не угодив в море. Все животные прячутся. После того как спокойствие восстанавливается, из космического корабля вылезают два человека в почерневших скафандрах, мужчина и женщина.

— Кто это? — с любопытством спрашивает юная Кассандра.

— Посмотри на надпись на ракете.

Несмотря на копоть, покрывающую написанные по трафарету буквы, Кассандре удается прочесть: «Звездная Бабочка». Рядом с названием виден логотип в виде голубой бабочки, летящей по небу рядом с тремя сияющими серебряными звездочками.

— Ничего не понимаю. «Звездная Бабочка» — это немного наивный научно-фантастический роман, который я прочла в детстве.

— Вот видишь, роман не был научной фантастикой.

— И когда я читала, я думала, что там описывается будущее.

— Нет, будущее — это «Новый Ноев Ковчег». А «Звездная Бабочка» — это прошлое. Все население Земли произошло от одной-единственной пары людей, прилетевшей с другой планеты. С планеты, где эксперимент под названием «человечество» закончился полной неудачей.

— А как автор научно-фантастического романа мог об этом узнать?

— А он и не знал. Он сам думал, что сочиняет нечто вроде современной сказки, просто чтобы развлечь читателей. Ему его книга казалась шуткой или фокусом: заставить всех поверить, что он рассказывает о будущем, а в последний момент дать понять, что речь идет о прошлом. Он не осознавал значения того, о чем писал. В этом заключается вся ирония произведений искусства: он говорил правду, сам того не подозревая.

— И ни один читатель не заметил?

— Важность информации так велика, что никто даже не может воспринять ее во всем объеме. Хотя и в Библии об этом рассказывается. В начале их было четырнадцать, в конце их будет сто четырнадцать. У них будет двенадцать детей, каждый из которых родит двенадцать детей. Двенадцать на двенадцать — сто четырнадцать. А внуки затем забудут правду, и результатом этого не очень умелого приземления станет сначала миф, а затем — религия.