Наемник Его Величества

– Мальчик, никогда не бросайся так безоглядно в атаку и всегда держи что-то про запас. – Голос сержанта Мургаба звучал обманчиво мягко. – И не будь так предсказуем в бою. Настоящий боец подобен вихрю, и ты никогда не знаешь, куда будет направлен следующий удар.

С этими словами сержант отпустил руку новобранца и, встав, по-звериному отряхнулся, как никогда напоминая в этот момент хищного зверя.

– Ладно, теперь подними шест. Посмотрим, каков ты в палочном бою!

Здесь все оказалось гораздо хуже. Несмотря на усилия К’ирсана, шест в его руках оставался обыкновенной палкой, которой он пытался с завидной силой и скоростью достать противника. Как сказал после боя сержант: «С шестом ты похож на деревенского увальня, который норовит подобраться поближе да вдарить посильнее!» Сам же Мургаб на деревенского увальня не походил ни капли. Деревянный шест в его руках превращался в хищную, невероятно быструю змею, так и норовящую ужалить побольней. На самом деле сержант не нанес К’ирсану ни одного удара, только резкие тычки, после которых по телу растекались волны боли, а та или иная конечность вдруг теряла подвижность. Сержант оказался неплохим знатоком нервных узлов на теле человека, даже более чем неплохим.

Завершил он поединок тоже красиво: ловко крутанул шест вокруг себя, а затем ткнул К’ирсана одним концом шеста чуть выше бицепса правой руки, а затем, уже другим концом, в верхнюю область живота, «под дых». В результате К’ирсан упал на плац почти одновременно со своим шестом.

Встав над скрючившимся от боли и в судорожной попытке вздохнуть К’ирсаном, он сказал, обратившись к остальным:

– Запомните, слабый удар сюда, и у человека перехватило дыхание. Ударили в полную силу – и он уже не будет дышать никогда!

По рядам солдат пробежал боязливый ропот.

– А ты вставай! Я знаю, как должен дышать человек, у которого перехватило дыхание, ты же дышишь уже почти нормально, – обращаясь к К’ирсану, произнес сержант, а помолчав, добавил: – После отбоя придешь на плац. Позанимаемся дополнительно.

Так К’ирсан Кайфат приобрел своего второго в этом мире учителя и первых завистников. Если его и раньше-то чурались, то теперь он получил статус отверженного, любимчика Крокодила. А как известно, люди не любят, когда кто-то выделяется. Таких ненавидят, стараются укусить побольнее, тем более в замкнутых коллективах вроде армейского. Первые же ростки ненависти появились именно в этот день. И, шагая на обед в общей колонне, К’ирсан шел вроде как вместе со всеми, но все-таки один. Когда же он сразу после отбоя направился к выходу из казармы, то в спину ему были устремлены одни только ненавидящие взгляды.

А после отбоя у К’ирсана состоялся довольно опасный разговор с сержантом Мургабом. Стоя на слабо освещенном плацу, глядя, как вдоль лагерных стен ходят часовые, командир К’ирсана поинтересовался:

– Тебя кто-то раньше учил драться? Только предупреждаю сразу – не ври. Брехню я распознаю легко!

– Лэр, но почему… – начал было К’ирсан.

Мургаб поморщился:

– Ну не держи меня за идиота. Ты грамотно двигаешься, не совсем правильно, но грамотно. Умеешь входить в транс и быстро восстанавливаться. Да сотри ты с рожи это идиотское удивление, я наблюдал за тобой с первого дня. Ни один новичок не в состоянии выдержать такие нагрузки, ни один! А твоя скорость реакции?! Капрал Тронг сказал, что ты увернулся от арбалетного болта! Да и дрался ты неплохо, пускай бессистемно, чувствовалось, что просто подсмотрел где-то, но основа неплохая. А про последний твой финт и говорить нечего – классический Щит воли, как по учебнику. Так что, будешь отвечать?

– Буду… Лэр! – быстро добавил К’ирсан, заметив, как начал прищуриваться сержант. – Какое-то время я путешествовал с Мечником и его учеником.

– И в каком же качестве? – поинтересовался Мургаб.

– В качестве слуги, – пояснил К’ирсан. – Старался держать глаза открытыми, а уж на память я никогда не жаловался.

– Ясно, а потом ты повторял то, что запомнил.

– Да, но я мог наблюдать только за медитациями и некоторыми поединками, для занятий с оружием хозяин обычно уводил ученика в зал, – продолжал балансировать на грани К’ирсан.

Выслушав солдата, сержант оскалился, словно давший ему прозвище зверь, и протянул:

– Ну, ладно. Будем считать, что я тебе поверил. Во всяком случае, врешь ты складно… А теперь повторяй за мной…

Комментируя каждое свое движение, сержант Мургаб начал показывать движения какого-то иного, отличного от общевойскового боевого комплекса, сразу же став похожим на преисполненного агрессии хищника Мертвого Леса.