Плутовки

– Мне от тебя не нужно ничего, кроме аппетитного тела, – равнодушно усмехнулся он.

Но Синара, к его удивлению, рассмеялась.

– Его вы можете получить в любое время, милорд. Я твоя, и никто не будет владеть мной, кроме тебя.

Лицо Гарри вытянулось. Такого он никак не ожидал. Видя его потрясение, Синара снова усмехнулась.

– Похоже, что и этот раунд я выиграла, мой дорогой Уикиднесс.

Гарри, сдавленно выругавшись, отпрянул и пошел по широкому газону обратно к дому.

Синара не последовала за ним. Сердце неожиданно стиснуло болью, и она поняла, что страдает за него.

Что с ней происходит? Впервые в жизни она думает не о себе, а о ком-то другом. Бабушка передала содержание письма Джоуны Киры. Что же, им обоим пришлось нелегко в детстве, и все же оба выжили и вынесли все тяготы. Правда, Синара знала, что сама она всем обязана великой любви матери к Чарли, герцогу Ланди, и ребенку, которого она выносила тайно и в одиночестве, если не считать старой служанки, и родила в начале лета, через девять месяцев после поражения Карла Стюарта при Вустере.

Мать часто рассказывала девочке о тех временах. Барбара Карвер, вдова сквайра Рэндалла, прятала любовника и его брата после битвы при Вустере. Чарли провел с ней только одну ночь, ту самую, в которую была зачата Синара. К тому времени как герцог Гленкирк смог без опасений отправиться в Шотландию, Барбара уже подозревала, что беременна. Но ничего не сказала и осталась вместе со служанкой Люси в доме на холме, вдалеке от больших дорог.

К декабрю она уже не могла обманывать себя и во всем призналась Люси. Служанка только кивнула, поскольку уже заметила кое-какие признаки.

– Справимся, – обронила она, и Барбара едва не заплакала от облегчения, поняв, что у нее есть друг. Когда снова настала весна, в дом явился сэр Питер, ее покровитель-пуританин. Она не видела его уже семь месяцев и надеялась, что больше не увидит. Узрев живот Барбары, натянувший голубое платье, он побелел, как стенка.

– Это не ваш ребенок, – поспешно разуверила его Барбара, знавшая, как смертельно боится сэр Питер собственной жены. Кроме того, незаконный ребенок от мистрис Рэндалл навсегда испортит ему репутацию в округе и подорвет его авторитет местного судьи! Влияние и связи – вот что необходимо в обществе. Кто они без всего этого?!

– Надеюсь, у вас найдется объяснение, мадам? – надменно вопросил он, словно имел на это право.

– После вашего отъезда прошлым сентябрем, – начала она, тяжело садясь и для пущего эффекта сжимая голову руками, – какие-то господа, бежавшие из-под Вустера, ворвались в дом. Умоляю, не спрашивайте, что было потом! Она театрально всхлипнула.

– О, бедная моя девочка! – сочувственно воскликнул сэр Питер. – Чем я могу тебе помочь?

– Вы должны сохранить мою тайну, сэр, – попросила она. – Ни я, ни несчастное дитя в моем чреве ни в чем не виноваты. Я выращу его одна и сделаю все, что смогу.

– Но рано или поздно кто-то обязательно узнает, что с тобой случилось! – запротестовал он. – Отдай ребенка фермерской жене на воспитание, чтобы не пострадала твоя репутация. Если никто не увидит новорожденного, твой позор будет скрыт.

– Вы были добры ко мне, и я благодарна за совет, сэр Питер, – ответила Барбара, – но не приезжайте сюда, иначе люди подумают, что я сочинила всю эту историю об изнасиловании, чтобы защитить вас.

Она слишком хорошо изучила сэра Питера. Больше всего на свете его волновало, что скажут посторонние.

Он взял ее руки и поднес к губам – на удивление нежный жест для столь бесчувственного человека, как говаривала Барбара дочери много лет спустя.

– Ты остаешься собой, мудрой и любящей. Как это по-христиански: помнить обо мне в минуту бедствия! Но ты права, хотя мне будет недоставать наших встреч. Если вдруг понадобится что-то, не стесняйся послать за мной. Я сделаю все, что смогу.

Он говорил это, отлично понимая, что Барбара скорее всего ни о чем не попросит и больше они никогда не увидятся. Перед тем как ускакать, он оглянулся. Его лицо выражало грусть, странным образом смешанную с облегчением.

Ко времени рождения Синары Англия уже билась в когтях Оливера Кромвеля и его союзников-пуритан. Однако в Хиллтоп-Хаусе жизнь текла как обычно, если не считать появления младенца. Арендаторы Барбары пахали поля, ухаживали за садами и убирали урожай. Они ничего не спрашивали о ребенке, хотя наверняка имели по этому поводу собственное мнение. Зерно свозилось к мельнику, мололось, и мука закладывалась в лари на хранение. Из яблок делали сидр. Один из арендаторов платил аренду колбасой, ветчиной и беконом. Другой развешивал говяжьи туши в холодной кладовой. Барбара и Люси ухаживали за птицей, и каждое утро приходила внучка Люси, чтобы подоить коров, так что у них были молоко, сыр и масло.