Леди, будьте паинькой

— Вы остановитесь в отеле, — предупредил Кенни, когда она наконец отключилась. — Никаких ранчо. Ну а теперь, может, объясните, кто он и что ему нужно.

И хотя он только что поделился с ней самыми сокровенными и мучительными подробностями своего прошлого, Эмма не спешила ответить тем же.

— Это Хью Холройд, герцог Беддингтон. Владелец земли, на которой стоит школа Святой Гертруды. Кстати, не могли бы вы немного сбросить скорость?

— Откуда у него номер моего сотового?!

— Понятия не имею. Он человек влиятельный и умеет добиваться своего. Смотрите! Целые поля цветов!

— Думаю, сейчас самое время рассказать, в чем тут дело, — процедил Кенни тем мертвенно-невыразительным тоном, которого она так боялась.

— Простите, вы о чем?

— У меня по спине мурашки ползут, и все волосы на затылке встали дыбом. Именно это происходит со мной за минуту до того, как промахнусь с четырехфутовой позиции.

И не успела Эмма опомниться, как Кенни съехал с шоссе на небольшую, усыпанную гравием полянку с тремя пластиковыми столиками для пикников, за одним из которым сидели муж с женой и двое мальчиков. Кенни вышел из машины, но Эмма предпочла остаться на месте.

Он открыл дверь и одарил ее взглядом, яснее всяких слов говорившим, что ей лучше вылезти самой, если она не хочет, чтобы ее вытащили силой. В последнюю минуту Эмме удалось схватить зонтик, чтобы хоть как-то позлить его. Открывая его, она ухитрилась даже раза два ткнуть Кенни в голову.

— Солнце печет, ну просто невыносимо.

— Боюсь, я сейчас поддам жару.

Он выхватил зонтик, закрыл, бросил в машину и под любопытными взглядами отдыхавшего семейства поволок Эмму к скрюченному дереву на самом краю полянки. Обеспечив таким образом некоторое подобие уединения, он выпустил Эмму и просверлил ее взглядом. Теперь его глаза напоминали скорее хирургические лазерные установки, чем болотные фиалки.

— Ну а теперь давайте с самого начала.

— С начала чего? — осторожно осведомилась она.

— Не валяйте дурака. Недаром мои инстинкты прямо-таки вопили, что во всей этой истории не все ладно, но я, как последний самоуверенный осел, предпочел не обращать внимания. Ну а теперь я хочу, чтобы все встало на свои места. Над моей головой висит угроза пожизненной дисквалификации, карьера летит ко всем чертям, а это означает, что я не могу себе позволить вляпаться очертя голову в чужие проблемы. Объясните внятно и четко, в чем дело.

Эмма никогда не считала себя трусихой, но Кенни сейчас выглядел поистине устрашающе. У кого угодно поджилки затрясутся!

— Не понимаю, о чем это вы.

— Позвольте напомнить, что ваше положение незавидно. Очутиться в чужой стране в компании человека, едва не осужденного за торговлю наркотиками и нанесение побоев женщине, — это вам не абы что. Ну? Я жду.

Он не знал, что Тори перед уходом рассказала Эмме всю историю с менеджером.

— Вы не замешаны ни в каких операциях с наркотиками, и я никогда не поверю слухам насчет женщины.

— Киска, у меня есть видеозапись.

— И поверьте, Кенни, мои дела вас не касаются.

— Черта с два! На карте стоит моя карьера, и я не имею права рисковать ради кого бы то ни было. В каких вы отношениях с этим типом?

— Я уже ответила. Герцог Беддингтон — владелец земли, на которой построена школа. И главный наш спонсор.

— И?..

Изучая плотно сжатые губы и мрачно нахмуренный лоб, Эмма неожиданно испытала прилив ностальгии по тому вечно ухмылявшемуся симпатичному идиоту, за которого с самого начала приняла Кенни.

— И все.

Кенни грозно воззрился на нее.

— Похоже, я неверно судил о вас, — наконец изрек он. — Считал, что вы так просто не сдаетесь, но, видно, у вас даже не хватает мужества быть честной.

Укол пришелся в незащищенное место. Черт, а ведь он прав.

— Это не имеет к вам никакого отношения.

Кенни не ответил, продолжая разглядывать ее, и Эмма была готова поклясться, что он разочарован. Неужели она и вправду так труслива?

Но ей до смерти не хотелось выкладывать постороннему интимные подробности своей жизни. Выслушав правду, он наверняка сочтет Эмму жалким ничтожеством.

— Вы просто невыносимы. Зачем так давить на меня? — промямлила она.

Кенни молча ждал.

Кажется, он прав. Все было бы намного проще, расскажи она Кенни правду с самого начала. И тогда можно спокойно, ни от кого не скрываясь, осуществить свои замыслы, если… если бы только правда не выглядела так постыдно.