Леди, будьте паинькой

Дверь, ведущая в дом, открылась. Тори подняла глаза, ожидая увидеть отца, но на пороге возник Декстер.

— Какого дьявола тебе тут нужно?

— Уоррен впустил. Меня приглашали к ужину, но я задержался на деловой встрече.

Шелби даже не упоминала о Декстере! Очередное предательство…

Декстер сунул руки в карманы и уставился на небо. Тори учуяла запах его одеколона, свежий и чистый, как ночной воздух.

— Что за чудесная ночь! — В голосе Декстера звучало нечто, похожее на благоговение, словно он столкнулся с чем-то неземным, магическим. Волшебным.

Тори приказала себе не оглядываться, ни в коем случае не проверять, чего она лишается.

Вместо этого она скрестила руки на груди и обожгла Декстера злобным взглядом.

— Меня тошнит от тебя, Декстер. Слава Богу, в нашей стране еще можно найти защиту у закона от таких вот типов! Не смей меня преследовать!

— Положим, это трудно назвать преследованием, Виктория. Я не знал, что вечером ты окажешься в «Раустэбауге». А сегодня меня пригласили.

— По-видимому, я не совсем ясно выразилась. Объясняю: ты мне не нравишься, и я не желаю ни видеться с тобой, ни говорить.

— Позволь заметить, что ты недостаточно хорошо знаешь меня, а поэтому ни о какой неприязни не может быть и речи. Знаешь, если бы ты нашла в себе силы преодолеть страх, решение проблемы было бы куда легче и быстрее.

— Страх? Чтобы я боялась такого жлоба? Ты себе льстишь!

— Не будь ты насмерть перепугана, сама рвалась бы все обсудить и найти какой-то компромисс.

Он прав, прав как никогда, но будь она проклята, если признает это!

— Нам не о чем говорить. Я не собираюсь выходить за тебя, вот и все. Чего тут еще рассусоливать?

Декстер снова поглядел на небо и склонил голову, словно хотел рассмотреть звезды под другим углом. Тори невольно восхитилась чеканной линией его профиля. Широкой лоб, правильной формы нос и рот, который нельзя было охарактеризовать иначе как волнующе-чувственный. Неожиданное открытие окончательно взбесило Тори.

— Хочешь знать мое мнение? По-моему, ты сам все это состряпал. Жаждешь меня, но понимаешь, что я и носа не поверну в сторону такого олуха, поэтому и уговорил своего отца осуществить эту кретинскую задумку.

— Ты действительно так считаешь? — несколько удивился Декстер.

— Чертовски верно, приятель!

— Забавно.

Пока он направлялся к банкетке, Тори украдкой изучала его плечи, распиравшие помятую сорочку. Не такие уж широкие, но довольно мускулистые.

Декстер обернулся, и у нее возникло престранное ощущение, что он способен читать ее мысли.

— Честно говоря, идея принадлежала твоему отцу.

— Ну да, как же! — фыркнула она. Декстер сунул руки в карманы, натягивая ткань слаксов на плоском животе.

— Чтобы ты так не воображала, я не испытываю недостатка в дамском обществе. — Он плюхнулся на банкетку и вытянул ноги. — Что же до моего отца… — Кажется, его глаза весело сверкнули… нет, это невозможно! Всему свету известно, что у этого вундеркинда напрочь отсутствует чувство юмора! — Если уж быть до конца откровенным, он далеко не в восторге от тебя. Но слияние компаний для него важнее всего, а Уоррен ясно дал понять, что иного способа получить его согласия нет.

Тори задохнулась от негодования.

— Лжешь, скотина! Неужели воображаешь, будто я поверю, что это идея моего отца?!

И снова этот подозрительный блеск в его глазах. Окажись на его месте любой другой, Тори голову готова была прозакладывать, что он над ней подсмеивается.

— Очевидно, ему не терпится от тебя избавиться.

У нее руки чесались вцепиться ему в глотку, но она не двигалась, окаменев от потрясения. Как он может так нагло заявлять, что за всей этой мерзостью стоит ее отец? Это его папаша всем заправляет! Иначе просто быть не может!

— Если бы ты и твой брат набрались терпения потолковать прошлой ночью, — тихо добавил он, — я бы мог все объяснить.

Проклятое сердце так колотилось, что Тори едва удерживалась от желания прижать руку к груди, чтобы оно не выскочило.

— Папа в жизни не предложил бы такой постыдной сделки. Не знаю, почему ты продолжаешь врать. Ведь мне достаточно спросить его.

— Надеюсь, так ты и поступишь. Убедишься, что именно Уоррен тебя шантажирует, а я — тот самый выкуп, который он требует за слияние двух компаний. Если мой отец хочет, чтобы все прошло гладко, то он обязан меня сдать.

— Выкуп… — Слезы невыносимо раздражали веки. — Слушай ты, слизняк! Да женитьба на мне будет единственным светлым пятном в твоем гнусном существовании.