Империя ангелов

Я задыхаюсь. Я не выношу этого ужасного плена. Открываю глаза. Когда я был китайским негоциантом, я умер в черном пространстве. Я вновь открываю глаза в пространстве красноватого цвета. Я все еще в заточении. И рядом со мной опять труп!

Это Джордж, мой брат-близнец, которого я убила, сама того не желая.

Я задыхаюсь, я хочу выбраться отсюда. Воздух, дайте воздуха! Я брыкаюсь. Сегодня мое тело не такое тяжелое. Я колочу руками и ногами, бьюсь изо всех сил. Наверняка есть кто-нибудь, кто может помочь мне выбраться отсюда.

Вот мы у изголовья Венеры.

Что-то в ее сознании не в порядке. Я пытаюсь проникнуть в сознание младенца и вижу, что мне это не удается. Здесь находится граница нашей работы. Мы не можем читать мысли клиентов.

Должно быть, ее мучают воспоминания о прошлом. Я тороплюсь поставить ей отпечаток, но она возбуждена, движется не переставая, и мне никак не удается это сделать.

— У нее приступ клаустрофобии, — говорит Рауль.

— Уже?

— Конечно. Иногда воспоминание о предыдущей смерти оставляет последствия. Она не может оставаться в замкнутом пространстве. Сейчас не время ставить отпечаток. Скорее, надо что-то делать.

— Я передаю интуицию необходимости кесарева сечения акушеру.

Свет! Наконец-то свобода! Чьи-то руки вызволяют меня из тюрьмы, но что-то за меня держится.

Это труп Джорджа! Он душит меня, как будто не хочет никогда со мной расставаться. Какой ужас! Я умер мужчиной с трупом женщины в руках, и я рождаюсь женщиной, прикрепленной к останкам мужчины.

Медсестры вынуждены маленькими щипцами разжимать один за другим пальцы Джорджа, чтобы освободить меня.

— Тсс, забудь прошлое.

Как только ее тело попало на воздух, я поставил отметку ангелов надо ртом. Врачи были слишком заняты, высвобождая ее от Джорджа, и не смотрели на мордочку Венеры. Иначе они заметили бы, как у нее под носом вдруг образовалась маленькая ямка.

27. Рождение Игоря

Значит, я рождаюсь.

Я вспоминаю, что был астронавтом. Вспоминаю свое отчаяние.

Мы теперь рядом с Игорем. Он тоже нервничает. Вспоминает предыдущую жизнь и пережитые травмы. Я прихожу на помощь и сразу ставлю ему отметку ангелов. «Тсс, забудь прошлое». Он не хочет успокаиваться. Я нажимаю сильнее, и тем хуже, если ямочка у него будет глубже. Он наконец немного успокаивается.

Мать упала в обморок на улице. С тех пор как она прекратила обращать внимание на симптомы, этого следовало ожидать. Тошнота. Головокружение. Каждый раз в наказание меня били. Как будто я виноват!

На этот раз у нее отошли воды, и я оказался в полной сухости, плюс ко всему она без сознания.

Ее подобрали прохожие. Они стали кричать, потом кто-то сказал, что женщина, должно быть, беременна. Другой сказал, что ее нужно срочно отвезти в больницу.

— Мне уже лучше, — сказала мать, придя в себя, — я просто напилась и потеряла сознание.

К счастью, они ей не поверили.

Заведение находится далеко. Машина едет быстро. Я это чувствую по ухабам.

— Дышите медленно, — советует женский голос.

— Да ничего страшного, отвезите меня домой, — повторяет мать.

Я начинаю задыхаться внутри. Я умру, и тогда она победит. Начинаются схватки. Время пришло. Супруги-автомобилисты, а я понимаю, что это супруги, потому что женский и мужской голоса пересекаются, теряют самообладание. Машина мчится еще быстрее. Толчки усиливаются, и схватки тоже. Я принимаю позицию.

ДАВАЙТЕ. Я ГОТОВ.

— Я не знаю, что нужно делать, — со вздохом говорит мужчина своей подруге. — Я никогда не принимал роды, я пекарь.

Тогда представь, что ты вынимаешь хлеб из печи, придурок!

— Он умрет, он умрет, — хнычет мужчина.

Но моего мнения не учли. Несмотря на мою ненавистную родительницу и этих двоих, которые ничего не могут сделать, я хочу жить и я буду жить.

А вот и выход.

Я высовываю наружу голову. Это сложнее всего. Я открываю глаза и ничего не вижу. Все как в тумане.

— Заверни его в свою куртку, — велит женщина.

Ну что ж, самое главное сделано. Я родился. Остальное должно быть проще.

— Я думал, мы никогда не сможем этого сделать. Не знал, что роды могут быть таким сложным делом.

— Все забывается, — успокаивает Рауль. — Теперь видишь, мы правильно сделали, что отправились вместе. Вдвоем было легче влиять на других автомобилистов и избежать аварии.