Царица Пальмиры

Глава 8

Дагиан, жена Луция Александра Бритайна, поспешила в атрий своего дома и протянула руки в радостном приветствии. — Марк!

И бросилась в объятия своего старшего сына, а потом расцеловала его в обе щеки.

— Хвала богам, ты благополучно прибыл домой! Он отступил назад и принялся рассматривать ее. Ей уже шестьдесят, и все же он не заметил больших изменений за те пятнадцать лет, которые он отсутствовал. Ее чудесные волосы, когда-то золотистые, теперь стали седыми, но голубые глаза, которые он унаследовал от нее, остались ясными и острыми, как всегда. Ее прекрасное лицо не обезобразили морщины.

— А Аул благополучно доехал? Она утвердительно кивнула.

— А как отец? Он все еще жив?

— Да, но только потому, что не хотел отправляться в подземное царство, пока не увидит тебя, Марк. Сейчас он спит, но я проведу тебя к нему, как только он проснется.

— Марк?

В атрий вошла женщина, очень похожая на его мать, но с рыжевато-белокурыми волосами.

— Луция?

О боги, ведь она была худенькой девчонкой, когда он видел ее в последний раз!

— Не думала, что это возможно, Марк, но ты с возрастом стал еще красивее, — сказала Луция, подходя и целуя его.

— И ты, сестренка, стала еще прелестнее! — ответил он.

— Нет, Марк, — ответила она с кислой миной, — просто я выросла! — И она, смеясь, похлопала по своим дородным бокам. — Вот результат появления на свет пятерых детей и содержания слишком хорошей кухарки. Подожди, увидишь своих племянниц и племянников, Марк! Они уже выросли!

— Да, Марк, — спокойно вступила в разговор Дагиан. — Дети Луции уже взрослые, а ты, самый старший из моих детей, еще не женат!

Он мог бы отделаться шуткой, но вдруг понял, что лучше сказать правду сейчас, чтобы они могли привыкнуть к ней, а не ждать, пока умрет отец.

— Я не собираюсь оставаться здесь, в Риме, мама. Я вернусь в Пальмиру.

— Марк! Но почему?

— Боюсь, мама, что после пятнадцати лет, проведенных мной на Востоке, я стал предпочитать сухой и теплый климат.

— А что еще? Тебе не удастся одурачить меня, Марк. Теплая погода — это недостаточная причина, чтобы покинуть родной дом.

Он рассмеялся. Он не собирается мучить ее неизвестностью. Это никогда не удавалось ему, даже когда он был еще ребенком.

— Там есть одна дама, на которой я хочу жениться. Она дала свое согласие, поэтому я вернусь в Пальмиру.

— Кто же она, Марк?

— Пока я не могу тебе этого сказать.

— Она замужем?

— Вдова.

— Достаточно ли она молода, чтобы иметь детей?

— Да, мама. Она может родить кучу детей.

— А она хороша собой, Марк? — тихо спросила Луция.

— Ах, сестренка, если бы богиня Венера сошла на землю, она взяла бы себе лицо и фигуру моей любимой.

— Да ты влюблен! Дагиан была изумлена.

— Да, я влюблен, мама! — с улыбкой признался он. Некоторое время Дагиан с удивлением смотрела на сына. Он, всегда такой сдержанный, теперь явно волновался. Он далеко уже не юноша. Перед ней стоял большой, изящный и умный мужчина, который всегда казался ей немножко суровым. Он не похож на младшего брата Аула, который всегда смеялся, всегда был легкомысленным и находился в самой гуще жизни, который не боялся быть обиженным. Не был он похож и на своих сестер, страстных и нежных женщин, чувства которых всегда были на виду. Нет, Марк — сдержанный человек, и видеть теперь его лицо, озаренное любовью, — это нечто поразительное!

— Марк!

Этот возглас, вернее, пронзительный крик, издала маленькая пухлая молодая женщина, унаследовавшая от отца темные волосы и глаза. Она пробежала через атрий и бросилась в его объятия.

Он поднял ее, и она весело засмеялась.

— Эвзебия, моя маленькая птичка, я вижу, ты так и любишь все сладенькое!

— Кальвин говорит, что от тощих женщин нет никакого проку в холодные ночи! — быстро ответила она.

Потом принялась откровенно рассматривать его.

— О Юпитер! Да ты великолепен! Может быть, мне тоже следовало бы переехать в Пальмиру!

— Это любовь смягчила его, Эвзебия, — поддразнила старшая сестра.

— Любовь? Марк влюблен?

Темно-карие глаза Эвзебии округлились от любопытства.

— Расскажи же мне! Расскажи! — умоляла она старшего брата.

— Мне нечего рассказывать. Я женюсь на одной даме, когда вернусь в Пальмиру.

— Так ты не собираешься остаться в Риме? — заговорила старшая сестра.

— У меня здесь никого нет, Луция. Ты живешь в Равенне, Эвзебия — в Неаполе, а Аул — в Британии. Отец — первый из семейства Александров, который сделал Рим своим постоянным местом жительства. Он любит Рим, а я — нет. Я вернусь в Пальмиру, которую полюбил, Луция.