Никакая опасность не в силах остановить красавицу Эсме Монтроуз, бегущую...
— Так скажи же! — приказала она.
— А что вы собираетесь мне сообщить? Гай Цицерон казался смущенным.
— Мы с Зенобией поженились два месяца назад, Гай. У нас есть свидетели — моя мать и две служанки Зенобии.
— Клянусь богами, вы собираетесь покинуть Италию! — тихим голосом произнес трибун.
— Да, собираемся.
— Я не могу разрешить тебе это, Марк, Необходимо проинформировать сенат о твоей женитьбе на царице Зенобии. Они, разумеется, аннулируют брак, потому что, имея мужа, царица снова станет опасной для Рима. Сожалею, но не могу позволить вам уехать.
Он казался искренне опечаленным.
— Вы обязаны мне очень многим — жизнью своей! — зарычала на него Зенобия.
Она снова стала царицей, подтянулась, выпрямилась во весь рост и посмотрела Гаю Цицерону прямо в глаза. Весь ее облик стал царственно гордым. Он вспомнил тот день, когда впервые увидел ее стоящей в царском облачении на стене Пальмиры, бросая вызов могучей Римской империи.
— Я предупредила о неминуемом падении Аврелиана, чтобы вашей жене не пришлось оплакивать вашу смерть, чтобы ваши дети, как рожденные, так и нерожденные, не потеряли отца. Гай Цицерон, я подарила вам жизнь! А теперь подарите жизнь мне!
— Ваше величество, если бы это зависело от меня, я пожелал бы вам удачи Нептуна, куда бы вы ни направились. Но это не мое решение. Я всего лишь слуга империи, но я хороший слуга. Я не предам свой народ!
— Мы и не просим вас предавать Рим, Гай! — спокойно произнес Марк. — Нам с Зенобией нечего делать в Риме, Мы — лишь муж и жена, которые пытаются начать новую жизнь на руинах прежней жизни. Пальмира уничтожена. Она никогда не поднимется из развалин, в которые превратил ее Рим. Ее молодой царь живет в изгнании вместе с семьей, а юный царевич исчез в пустыне. Больше не существует царицы Пальмиры! Есть только Зенобия, жена Марка Александра, мать, женщина. Позволь нам уехать, Гай!
Во время его страстной речи Зенобия крепко прижималась к мужу. Наконец они стали семьей — она, Марк и Мавия! Она гордилась своим мужем.
Гай Цицерон взглянул на них и понял, что только смерть разлучит их. Его старый друг, Марк Александр Бритайн, скорее пожертвует их долгой дружбой и перережет ему горло, чем позволит ему забрать Зенобию. Он не знал, почему сенат переменил свое решение. Да и какая разница, размышлял он. Падение Аврелиана неизбежно, а Зенобия собирается бежать из империи. Он видел ее решимость.
— Я прибыл раньше своих солдат, — сказал он. — Никто не знает, что я видел вас. Кто возразит мне, если я скажу, что ваш корабль уже отчалил, когда я достиг Порта?
— Благодарю тебя, друг мой! — с благодарностью произнес Марк.
— Какой курс вы берете?
— На Кипр, — последовал ответ. Лицо Гая Цицерона оставалось непроницаемым, но он ни на минуту не поверил, что Кипр действительно место их назначения.
— У меня нет приказа следовать за вами, — сказал он. — Я установлю у начальника порта ваше место назначения и вернусь с этой информацией в Рим.
Он улыбнулся им.
— Да ускорят боги ваше путешествие, друзья мои, и приведут вас в безопасное место!
Потом мужчины пожали друг другу руки. Гай Цицерон покинул корабль, поспешно сойдя на пристань.
Марк повернулся к стоявшему рядом матросу:
— Все на борту?
— Да, господин! — последовал ответ.
— Тогда поднимите сходни! — приказал хозяин корабля. Быстро поцеловав Зенобию в лоб, он поспешил на поиски капитана Павла. Капитан находился на рулевой палубе.
— Я отдал приказ поднять сходни, — сказал ему Марк. — Отлив уже начинается?
— Да, господин, — послышался ответ. — Я как раз отдаю приказ отчаливать.
— Измените курс! — сказал Марк.
— Изменить курс? На какой же, господин?
— На Массалию, капитан Павел.
— Если нам нужно отчалить с этим приливом, господин, то у меня не будет времени сообщить об этом начальнику порта.
— Но я хочу отплыть немедленно, капитан Павел, — задумчиво произнес Марк.
В ответ капитан сказал:
— А какой от этого может быть вред, господин? Ведь на борту корабля только хозяин, его семья, их вещи и движимое имущество. Никаких ценных грузов…
И капитан начал отдавать приказы. Корабль медленно отчалил, заняв свое место среди других судов.
Марк Александр Бритайн вернулся вниз, на главную палубу, и встал рядом с Зенобией возле бортика, наблюдая за движением в гавани. Тем временем паруса «Морской нимфы» поймали ветер, и судно начало медленно выходить в открытое море.