Царица Пальмиры

Он запечатлел поцелуй на ее недовольно надувшихся губках и с улыбкой повел ее по дому, а потом вверх по лестнице в их спальню.

— Оставьте нас! Ложитесь спать! — коротко приказал он девушкам-рабыням, ожидавшим свою молодую хозяйку.

Как и в первую брачную ночь два месяца назад, они быстро разделись, дрожа в прохладном воздухе летней ночи. Несколько мгновений они стояли, лаская и возбуждая друг друга. Потом Оденат отстранил ее от себя и стоял, восхищаясь ее наготой в мерцающем свете испускающих аромат светильников.

— Ты подобна золотой богине, созданной для поклонения и обожания! Я никогда не устану глядеть на тебя! — сказал он.

Она стояла спокойно, не испытывая перед ним больше ни страха, ни стыда. Он опустился перед ней на колени, и она погладила его темноволосую голову, прижавшуюся к ее мягкому животу. Она уже начала испытывать томление. Это происходило с ней каждый раз, когда он прикасался к ней. Он, как всегда, почувствовал ее зарождающуюся страсть, встал, прижал ее к себе и положил на ложе. Их губы надолго встретились в неистовом поцелуе. Потом Зенобия отстранилась от него. Она села на него верхом и, увлажнив палец слюной, стала совершать им дразнящие круговые движения вокруг его соска. Он наблюдал за ней чуть приоткрытыми глазами, и на его лице играла слабая улыбка. Всего лишь за два месяца невинная девушка, на которой он женился, превратилась в чувственную женщину. Необыкновенно страстная натура, она постоянно изобретала что-то новое. В некотором смысле ей повезло — мать умерла прежде, чем успела передать дочери те запреты, которые неизменно проводили в сексуальной жизни супружеской пары границу между приемлемым и неприемлемым.

Оденат притянул ее к себе и проник в нее. Протянув руку, он приподнял одну из ее полных грудей и приник к ней губами. Другой рукой он гладил ее ягодицы. Зенобия застонала, требуя от него активных движений, которые в конце концов всегда приносили ей облегчение. Однако он не давал ей этого и все продолжал держать ее между своих твердых, как железо, бедер. В это время его губы и руки заставляли ее чувствовать восхитительное опустошение, и ее желание становилось все более неистовым. Его губы прильнули к ее губам в страстном поцелуе. Его язык проник в ее рот, а руки крепко сжимали ее, не давая ей двигаться. Ее пыл все усиливался, и наконец она стала умолять его дать ей облегчение.

Он осторожно перевернулся, прижал ее своим телом и начал двигаться, проникая все глубже в ее тело. Они оба жаждали получить наслаждение. Со страстным криком Зенобия охватила тело мужа руками и ногами и через несколько мгновений потерялась в сверкающем сиянии, которое в конце концов растворилось в бурном, всепоглощающем взрыве страсти. Все кончилось слишком быстро, и любовники лежали в изнеможении, тяжело дыша, посреди сбитых простыней.

— Клянусь богами, сама Венера благословила нас, мой цветок! Ты — самая прекрасная женщина, какую только мог пожелать мужчина! — полушепотом произнес Оденат.

— А ты — самый лучший мужчина, какого только могла бы пожелать женщина, мой Ястреб! — восхищенно ответила она.

Те же самые слова в ту же ночь сказала Марку Александру красивая и известная пальмирская куртизанка. Он глядел сверху вниз на эту женщину, прекрасную блондинку я янтарными глазами и дивной фигурой.

— Ты хочешь сказать, Садира, что на основании своего обширного опыта можешь утверждать, что ни один мужчина не доставил тебе такого удовольствия, как я?

Взгляд его голубых глаз был немного недоверчивым, а голос — насмешливым.

— Но почему тебе так трудно поверить в это, Марк? — быстро возразила она, ничуть не смущенная его вопросом.

— Я пришел сюда заниматься любовью, а не разговаривать! — сказал он.

Он потянулся к ней, но она уклонилась от его объятий.

— Этой ночью тебе нужна проститутка, Марк Александр. А я — не проститутка, я куртизанка. Во мне есть нечто большее, чем просто пара раздвинутых ног и увлажненное лоно. Однако ты настроен агрессивно.

— Прости меня, Садира! — простонал он. — Сегодня у меня скверное настроение, и я, кажется, не в состоянии сам избавиться от него.

— Я выслушаю тебя, если тебе захочется поговорить, Марк. Где ты был, прежде чем пришел ко мне?

— Я обедал во дворце, — последовал ответ.

— О боги! Ничего удивительного, что ты в плохом настроении. Необходимость высидеть весь парадный обед кого угодно выведет из себя. А была там эта старая сука, Аль-Зена? Как она воротила нос из-за женитьбы князя на этой прелестной маленькой бедави! Наша княгиня держится достойно, и я думаю, что мать князя не сможет управлять Зенобией Пальмирской!