Возлюбленная

Джеффри начал выбираться из толпы зрителей. Размашистым решительным шагом он направился в галерею. Этим вечером, как, впрочем, и всегда, дворец Уайтхолла являл собой блистательное зрелище. Со времени реставрации монархии он превратился в любимое место для прогулок избранного общества. Во всю ширину галереи были развешены гобелены необыкновенной красоты. В роскошно обставленных комнатах всегда было полно придворных, разодетых в шелка, бархат и тафту и щеголяющих сверкающими украшениями. Кто-то приходил сюда в надежде обзавестись новым обожателем, кого-то привлекали азартные игры. Были и такие, кто искал здесь возможность получить более высокий титул или подвинуться ближе к королевской казне, завладеть еще одним поместьем и приумножить свои богатства.

Между делом все эти люди еще и приятно проводили время за сплетнями. Чем скабрезнее были пересуды, тем больший интерес они возбуждали. В этом обществе не щадили и самого короля.

– Что вы скажете по поводу последнего пасквиля Рочестера? – вопрошал какой-то фат, воровато озираясь по сторонам и выглядывая, нет ли поблизости его величества.

– Вы должны рассказать об этом, – с откровенным любопытством требовала подскочившая к нему размалеванная леди. Она хихикнула и приготовилась слушать завлекательную болтовню.

– Право, я не уверен, стоит ли обсуждать это. Если принять во внимание собственные слабости графа, то можно считать, что он смеется и над собой.

Хотя говоривший и приглушил голос, его было слышно довольно хорошо даже на большом расстоянии. Слушатели теснее сомкнулись и затихли в предвкушении удовольствия.

«Бесстыдный распутник, скандальный герой.

Запутался в юбках наш бедный король!

Два скипетра носит он всюду с собой.

Спросите блудницу – длиннее какой?»

Эти непристойные стишки были встречены взрывом грубого хохота.

– В один прекрасный день это может плохо закончиться для Рочестера, – заметил один из слушателей.

– Говорят, он специально высылает слугу к какой-нибудь очередной леди. И тот дежурит у ее дверей, пока она предается любовным забавам. Потом удаляется в свою вотчину и начинает стряпать вот такие гнусные строчки…

Вынужденные остановки с почтительным раскланиванием и приветствиями начали изрядно раздражать Джеффри. Он уже устал спрашивать то одного, то другого о том, куда запропастился Филипп Синклер. Наконец, он углядел его через полуоткрытую дверь одной из комнат галереи. Синклер восседал на скамье, покрытой ковром, возле красивого камина рядом с розовощекой блондинкой. Девушка распевала какую-то балладу, аккомпанируя себе на лютне.

Помявшись в нерешительности у порога, Джеффри заставил себя направиться к ним. Ему очень не хотелось вторгаться в их уютный мирок. Синклер неожиданно поднял голову и увидел приближающегося Джеффри. Девушка в бледно-желтом атласном платье с глубоким вырезом, обнажавшим пышную белую грудь, прервала пение и сделала недовольное лицо. Однако, узнав о том, что красивый молодой человек – лорд Уоррингтон, наградила его ослепительной улыбкой.

– Возможно, в вашем лице я найду более тонкого ценителя музыки, нежели мистер Синклер, – сказала она.

– Приношу вам свои извинения, мадам, – с поклоном обратился к ней Джеффри. – Я хочу попросить вас об одном одолжении. – Повернувшись к Синклеру, он продолжал: – Не могли бы вы поговорить со мной с глазу на глаз, мистер Синклер?

Мужчина кивком головы выразил согласие.

– Советую вам на это время позабавиться у игорного стола, моя дорогая, – сказал Синклер девушке. – Я скоро присоединюсь к вам.

Девушка поднялась и подарила Джеффри еще одну улыбку. Не встретив любезности с его стороны, она вскинула голову и быстро направилась прочь, унося с собой ворох лент на желтом атласе.

– Я разговаривал с лордом Боудином, – начал Джеффри. – Вы, по-видимому, знаете, о чем.

– Да, знаю.

– Я так и не разобрался в этом до конца. Лорд успел накачаться вином. – Джеффри запнулся. Внутреннее чутье подсказывало ему, что сейчас он услышит что-то очень неприятное.

– А разве вы не общались с леди Ровеной после ее посещения магистрата?

Снова Ровена!

– Я в это время обедал в «Черном Буйволе», потом отправился в королевский театр.

Синклер жестом предложил ему присесть на стул по другую сторону камина, напротив себя. Он тяжело вздохнул. Своим видом он сейчас напоминал человека, которому надлежит выполнить неприятную, но неизбежную миссию. Джеффри сел, держась прямо и очень напряженно. С замиранием сердца он ждал рассказа.