Сильные мира сего

Потом он потребовал, чтобы ему принесли пальто, надел набекрень светло-коричневый котелок и вышел из дому, держа трость набалдашником книзу.

«Этой крошке я обязан величайшей радостью в жизни, – думал он, быстро шагая по улице. – Признаться, она всегда доставляла мне одно только удовольствие. Она с успехом выступила на сцене, она необыкновенно благоразумна… Близнецы! Я бы уплатил сто луидоров, чтобы поглядеть на рожу Шудлера. О, он об этом скоро узнает… Но куда, собственно говоря, я иду?»

Он остановил проезжавшее мимо такси.

– Клуб «Эксельсиор», бульвар Осман, – приказал он.

В клубе Моблан переходил из зала в зал и сообщал всем своим друзьям необычайную новость.

– Шутник! – восклицали они, похлопывая его по плечу.

Вечером, едва дождавшись открытия «Карнавала», он отправился туда, чтобы поведать Анни Фере о радостном событии. Певичка отменно сыграла свою роль.

– О, меня это не удивляет! – воскликнула она. – Сильвена писала мне, что толста, как башня. Бедная девочка! Родить двойню! Да ты у нас еще хоть куда, мой милый Люлю!

– Это произошло в тот вечер, когда я был мертвецки пьян, ведь ты сама видела, – ответил он с виноватым видом.

Несколько дней подряд Моблан приставал к каждому встречному:

– Ставлю двадцать против одного – вам нипочем не угадать, что со мной произошло…

И он смеялся громче, чем его собеседники.

Княгиня Тоцци пустила в ход острое словцо «липовые близнецы», а Лартуа забавлял им весь Париж.

Банкирам Леруа, у которых Люлю открыл счет на миллион франков на имя мадемуазель Дюаль, эта история вовсе не показалась смешной.

– Дорогой Люсьен, позволю себе заметить, что твой вклад может в конце концов иссякнуть, – сказал Адриен Леруа, который был всего лишь на полтора года моложе своего дяди и держался с ним скорее как двоюродный брат, а не как племянник. – Не забудь, что неудачная кампания против Шудлера, в которую ты соблаговолил втянуть и нас, нанесла ущерб твоему капиталу. Ты, конечно, помнишь, сколько выбрал денег за прошлый год, в частности во время твоего пребывания в Довиле, – ты немало истратил уже и в этом году. Не заводи себе слишком много детей, мой милый, не советую! Ты, конечно, и без меня знаешь, что среди финансистов у тебя имеются не только друзья, и если в один прекрасный день возникнут затруднения…

– Какие затруднения? Какие враги? – вскипел Моблан. – Ты имеешь в виду Шудлера? Теперь мне на него наплевать.

Затем он насмешливо спросил:

– Скажи, пожалуйста, мой милый Адриен, ты, видно, совершенно уверен, что умрешь позже меня? Иначе с чего бы ты так заботился о моих интересах?

Две недели спустя Моблан с букетом роз в руках встречал на Лионском вокзале Сильвену.

Она вышла из вагона в сопровождении «подруги», которая несла на руках двух младенцев.

У Сильвены был цветущий вид.

– Я очень быстро поправилась, – прощебетала она.

– Так вот они какие, эти милые крошки! – воскликнул Люлю, щекоча своим кривым указательным пальцем щечки близнецов. – Как! Тут мальчик и девочка? Выходит, я не понял, я думал – оба мальчики.

– Да нет же! Ведь я писала уже в первом письме: девочку зовут Льюсьенна, в твою честь, а мальчика – Фернан, в честь его крестной матери Фернанды. Оказывается, ты не читаешь моих писем!

– Как ты можешь так говорить, моя крошка! Я их читаю внимательнейшим образом. Но ведь ты все время говорила о них во множественном числе, ты постоянно писала «близнецы», «близнецы»… Со дня получения телеграммы эти близнецы в моем представлении так и остались мальчиками. А вы, мадемуазель, – обратился Люлю к «подруге», – выглядите хуже, чем перед отъездом.

У несчастной Фернанды в горле комком стояли слезы, она судорожно прижимала к груди двух своих младенцев, которых ей предстояло через несколько минут окончательно потерять; подавляя волнение, она силилась улыбнуться.

– О, знаешь, Люлю, Фернанда вела себя чудесно, – поспешно вмешалась Сильвена. – Она так заботилась обо мне, так ухаживала за мной, совсем себя не жалела.

Они шли вдоль перрона: впереди – Сильвена под руку с Люлю, позади – Фернанда с младенцами. Моблан и Сильвена напоминали супружескую чету, возвращающуюся из церкви после крещения детей.

В такси Люлю спросил:

– Надеюсь, ты не собираешься их сама кормить?

– О нет! У меня не хватит молока, – ответила Сильвена.

У дверей своей квартиры Сильвена четырежды облобызала Фернанду, взяла у нее из рук близнецов и сказала: