Дикарка Жасмин

— А на этого не тратьте ваши молитвы, святой отец, — проворчал Фергус Даффи.

Только после этого Куплен Батлер взглянул на кузину. Она лежала все такая же бледная, без признаков жизни.

— Мастер Магвайр, — тихо позвал он. — Вы можете отнести ее в замок? Ее слуги присмотрят за ней. Она перенесла сегодня огромное потрясение. Вы даже представить себе не можете какое. — «Да, — думал про себя Куплен Батлер, — большое горе, когда убивают мужа, но двух мужей! Перенесет ли Жасмин такую трагедию?» — Фергус Даффи, у тебя хватит храбрости отвезти письмо в Англию? Бабушке ее светлости?

— Хватит! — последовал быстрый ответ. Фергус Даффи любил свою английскую госпожу, хотя и отрицал бы это до последнего вздоха.

— Тогда пойдешь со мной в Эрн-Рок, и я все устрою. Но сначала позаботься о теле его светлости. Его надо перенести в церковь. Вон уже вороны слетаются.

Распоряжения священника были выполнены. Жасмин отнесли в ее покои, где извещенные о случившемся Рохана и Торамалли ждали хозяйку, чтобы позаботиться о ней. Тело Рована Линдли в ожидании гроба положили на алтарь в церкви. Адали, правая рука госпожи, поддерживал порядок, сумев успокоить двух кормилиц, бывших на грани истерики.

— Успокойтесь, — сказал он им, — опасности нет, и вы нужны мальчику. Если будете бояться, у вас пропадет молоко, и малыши будут голодать. Ручаюсь вам, все будет хорошо.

Торамалли и Рохана раздели хозяйку и омыли ее тело прохладной ароматизированной водой. Потом уложили в кровать и по очереди ухаживали за ней. Прошел день, потом другой. Жасмин оставалась без сознания, едва дыша, почти не шевелясь. В ночь на третий день она начала плакать в бреду. Служанки сначала слушали вполуха, но когда Жасмин стала повторять одни и те же слова, позвали Адали.

— Приходи, она говорит, оставаясь без сознания. Нам страшно, Адали.

Он прошел в спальню хозяйки и встал над ее кроватью. Сердце сжималось от боли. Несмотря на свои девятнадцать лет. Жасмин выглядела совсем юной и беззащитной.

— Мы хорошо ухаживаем за ней, Адали, — сказала Рохана. У обеих сестер под глазами были синие круги. — А теперь она бредит, и ее слова нас пугают. Посиди с нами немного. Сам все увидишь и услышишь. Мы просто не знаем, что делать.

Адали присел у кровати Жасмин вместе со служанками и вскоре задремал от усталости. Но тут она заговорила.

— Рован, Рован! Люби меня! Я не вынесу, если ты уйдешь, не побыв со мной последний раз. — Ее глаза были плотно закрыты.

Адали выпрямился. Правильно ли он расслышал? Этого не могло быть. Надо внимательнее слушать госпожу.

— Рован, Рован! Люби меня! Я не вынесу, если ты уйдешь, не побыв со мной последний раз.

Адали застыл. Его глаза встретились с глазами Роханы и Торамалли.

— Будет еще, — прошептала Торамалли, — подожди.

— Я иду за тобой. Лучше последую за тобой в могилу, чем буду жить без тебя. О, Рован, люби меня в последний раз. Я не могу без тебя!

Адали с ужасом увидел, как из-под закрытых век Жасмин хлынули слезы и потекли по ее бледным щекам.

— И давно она в этом состоянии?

— Уже несколько часов. И с каждым часом ее жизненная сила слабеет. Что нам делать? Она доведет себя до смерти. Мы пробовали с ней говорить, но она нас не слышит. Мы напоминали ей о детях, но для нее существует только муж. — В голосе Торамалли слышалась глубокая озабоченность.

— Мне нужно подумать, — сказал Адали и насупил брови. В голову пришла одна мысль, но он отбросил ее, потрясенный. Но Жасмин снова закричала, и ее отчаяние обожгло ему душу. Он поднялся и повернулся к служанкам. — Пойду за отцом Кулленом. Оставайтесь с госпожой. Я постараюсь вернуться побыстрее.

Накануне, когда стало ясно, что Жасмин не скоро оправится от шока, священник отслужил заупокойную мессу по лорду Линдли, которого похоронили в каменном склепе под церковью, где были погребены многие поколения хозяев замка Эрн-Рок И теперь, в предрассветные часы, он коленопреклоненно молился перед алтарем об упокоении души Рована. Услышав, что кто-то вошел в церковь, он поднялся и, обернувшись, увидел Адали.

— Нам нужно поговорить, — сказал евнух.

— Иди ко мне в дом, — пригласил Куплен Батлер. Мужчины вошли в маленький домик и сели у камина, в котором еле теплились угли. Куплен Батлер подбросил несколько кусков торфа и, помешав в камине, разжег огонь. Комната начала согреваться. — Жасмин? — спросил он, зная, что речь, конечно же, пойдет о кузине.