Дикарка Жасмин

— Вам следует бояться не бабушки, а меня. — Она улыбнулась принцу. — Кого бы ни сватал мне ваш отец, мужа себе я выберу сама.

— У вас уже есть кто-нибудь на примете? — удивленно спросил принц.

— По правде сказать, я не намерена сейчас выходить замуж, — ответила Жасмин. — Думаю, не следует избегать того мужчину, который полюбит меня и захочет сделать своей женой. Оба моих мужа были убиты. Я достаточно разумна, чтобы устроить свою жизнь, и у меня уже есть дети, которые в старости послужат мне утешением.

— Но кто утешит вас сейчас? — тихо спросил он, быстро целуя ее в плечо. — Вы знаете, какие у вас невероятно голубые глаза, мадам?

— Мне говорили об этом, сэр, — сухо ответила Жасмин. — Я на четыре года старше вас, милорд, а вы слишком уж напористы.

— И мне об этом говорили, — съехидничал принц, и его глаза блеснули. Жасмин не устояла перед его обаянием и рассмеялась.

— Я должна выразить почтение вашей матери, — сказала она. — Все мои родственники уже это сделали и удивляются, почему я медлю.

— Разрешите вас сопровождать, мадам, — галантно предложил ей принц.

Он повел ее через залу, и все головы повернулись в их сторону: Жасмин мало кто помнил, и теперь придворные хотели знать, кого это сопровождает принц.

Вскоре по толпе пробежало:

— Вдова маркиза Вестлея. Самая богатая женщина. Ей благоволит сам король.

Жасмин присела в реверансе перед королевой.

— Ах, дорогая, — воскликнула Анна Датская, — как я рада видеть вас снова, но как горестна ваша утрата. Для двора же вы — настоящее приобретение. Вы быстро учите стихи? У нас здесь удивительный театр масок, а женщина вашей красоты должна принять участие в наших развлечениях.

Репутацию фривольной женщины королева заслуживала вполне справедливо, но свой долг перед короной она выполнила, родив девятерых детей, правда, лишь трое из которых — принц Генри, принц Чарльз и принцесса Елизавета — дожили до зрелого возраста. Король любил свою Анни и, пока она не заставляла его участвовать в этих, как он, называл, «шалостях», позволял ей делать все что угодно. Помогал же ей во многих ее легкомысленных начинаниях мастер Индиго Джонс²², готовивший маскарады, изобретавший украшения и костюмы.

— Я только-только выхожу из траура, — напомнила Жасмин королеве, пытаясь ускользнуть от августейшей хватки.

— Из вас выйдет великолепная Осень, не правда ли, мастер Джоунс? На следующей неделе у нас будет костюмированный бал в честь нового урожая. Вы должны быть Осенью, леди Линдли! — настаивала королева.

— А я изображу господина Урожая, — лукаво поддержал мать принц Генри.

— Правильно! — улыбнулась Анна своему старшему сыну. — Генри редко участвует в моих маленьких развлечениях, но на этот раз он обещал. Правда ведь, любовь моя?

— Разумеется, мадам, обещал, — ответил принц, целуя любящую материнскую пухлую белую руку. — А если леди Линдли возьмется за роль Осени, успех празднику обеспечен, мама.

— Тогда решено. — Королева ласково улыбнулась Жасмин.

Вдова маркиза Вестлея сделала реверанс и, по-прежнему сопровождаемая принцем Генри, удалилась.

— Предатель! — шепнула она ему, когда они отошли достаточно далеко, чтобы не слышала королева. — Вы нисколько не помогли мне. Напротив, поддержали мать в ее очаровательной причуде.

— Я помогу вам со стихами, — пообещал Генри Стюарт. — Теперь нам придется репетировать вместе.

— Вы просто невозможны. — Жасмин не удержалась от смеха. Генри Стюарт был очаровательным юношей.

— Так еще никто не характеризовал мою королевскую августейшую светлость, — возразил ей принц. — Меня считают надеждой трона. Мама — восхитительная глупышка, не способная никого обидеть, добрейший отец, хоть и мудрее, чем полагают многие, неорганизован и слишком сентиментален. Я же, как раз наоборот, слыву пунктуальным в образе мыслей и привычках, разумным и чрезмерно рассудительным. Не говоря уже о том, мадам, что обладаю здоровым сильным телом и до неприличия очаровательным лицом.

— Ваше высочество также чрезмерно скромны, — ехидно поддакнула ему Жасмин.

Генри Стюарт разразился смехом, и окружающие повернули головы и уставились на них, пытаясь понять, что так позабавило принца.

— Ну вот, — многозначительно проговорил он, — теперь пойдут разговоры. Вы готовы, дорогая маркиза Вестлей, оказаться предметом пересудов? О вас ведь теперь начнут шептаться.

---

22 Иниго Джонс (1573 — 1652) — английский архитектор, представитель паладианства. Утверждал в английской архитектуре ясность композиции и благородство пропорций классической архитектуры. В романе представлен под именем Индиго Джоунс.