Дикарка Жасмин

На секунду в бальной зале Линмут-Хауса воцарилась полная тишина, а в следующую секунду публика разразилась громоподобными аплодисментами. Занавес снова открылся, актеры раскланялись, потом он закрылся в последний раз. Те придворные, которые хотели поближе рассмотреть Жасмин в ее прозрачном костюме, были разочарованы — она и принц Генри исчезли.

— Вы превзошли самого себя, мастер Джонсон, — воскликнула королева Анна. — Какую очаровательную и романтическую «маску» вы подарили нам к этой двенадцатой ночи! И все-таки костюм леди Линдли был чуточку смел. — Сама она была одета Бель-Аной, королевой Океании, которую играла в «маске королев» два года назад. Она любила этот костюм с великолепной короной и развевающимися перьями.

— Спасибо, ваше величество. — Вопрос о костюме Бен Джонсон разумно предоставил обсуждать своему коллеге.

— Костюм леди Линдли был и в самом деле смел, — согласился художник, — но этого требовало действие. Не согласись она играть эту роль, и я не придумал бы такой костюм. Ее фигура превосходна, кожа великолепна. Вы заметили, как она белела под шелками? К тому же она очаровательная женщина, мадам. В ней нет искусственности и обмана. Премилое создание.

— В самом деле, — задумчиво произнесла королева. Она не могла не знать, что леди Линяли — любовница ее сына. С королевскими любовницами ладить не так-то просто, но в данном случае Анна была согласна с оценкой художника. Она бы и хотела с презрением относиться к этой женщине, но не могла испытывать к ней недоброго чувства. Жасмин любила Генри Стюарта и уважительно относилась к другим членам королевской семьи. Недавно для приданого принцессе Елизавете понадобились особые шелка, которых не оказалось ни у одного лондонского купца.

— Ваше высочество окажет мне честь, если примет от меня этот знак искреннего уважения, — сказала тогда леди Линдли, поднося шелка молодой принцессе. — Я привезла их из Индии, но они хранились в кладовой моей бабушки. Ваше высочество сможет распорядиться ими как следует, и они вам очень пойдут.

Жасмин Линдли постоянно стремилась свести поближе Генри с его братом Карлом. Карл родился недоношенным ребенком и всю жизнь страдал от физического недостатка. До пяти лет он не мог ходить, и всю жизнь его короткая нога оставалась неразвитой и слабой. Генри любил дразнить младшего брата, говоря, что когда-нибудь он сделает его архиепископом Кентерберийским, потому что из-под церковного облачения его нога будет не видна. При этих словах мальчик выходил из себя, но чем больше сердился Карл, тем больше дразнил его Генри.

Жасмин научила Карла, как достойно отвечать принцу:

— Скажи Хэлу, что, когда он станет королем и сделает тебя архиепископом, ты займешься его моралью. Он дразнит тебя, потому что ты злишься. А если ты не будешь сердиться, он не будет тебя дразнить — он ведь тебя любит, милорд.

— Любит? — удивился Карл Стюарт. Для своего возраста он был необыкновенно смышлен и в поведении брата не видел особой любви.

Но когда младший брат как следует ответил старшему, тот удивленно рассмеялся и остался доволен:

— Так ты займешься моей моралью? А как ты поступишь, если она тебе не понравится?

— Я отлучу тебя от церкви, Хэл! — выпалил Карл.

— Но я буду главой англиканской церкви, малыш, — усмехнулся Генри, уверенный, что загнал брата в угол.

— Не будешь, раз я отлучу тебя, — ответил Карл Стюарт. — Не забывай, я стану архиепископом, а ты только королем. Бог превыше человека, брат. Даже отец с этим согласен.

На миг Генри Стюарт растерялся, а потом от души рассмеялся.

"Да, — подумала королева, — леди Линдли благоприятно влияет на сына». Но в то же время она видела, что Генри любит ее. Будущего у этой любви, конечно, не было. Пришло время его женить, а его глубокая привязанность к леди Линдли только доказывала, что он готов к браку.

Только неделю назад она присутствовала при разговоре старшего сына с мужем. Генри заявил отцу, что хочет жениться на леди Линдли. Доверяя сыну, Яков не вышел из себя, а просто сказал:

— Она тебе не ровня.

— Жасмин сказала, что ты так и ответишь, если я когда-нибудь попрошу тебя об этом.

— Да? — довольно произнес король. — Что ж, девушка намного мудрее тебя и понимает свой долг.

— Я хочу ее! — упрямо заявил Генри Стюарт.

— Но ты и имеешь ее, — прямо ответил отец. — Ни для кого не секрет, что она — твоя любовница. Это все, кем она может тебе приходиться.