Дикарка Жасмин

— У меня много дел, господин, — сухо сказала она мужу. — Пожалуйста, извини меня, — и, повернувшись, поспешила обратно в маленький дворец.

Прекрасно ориентируясь, из покоев мужа она направилась в женскую половину. При свете дня комнаты показались ей еще более неприглядными, чем вечером: тусклые, старомодные, невероятно грязные. Когда-то они были изысканными — изразцы красивы, стены выложены сердоликом, лазуритом, малахитом, перламутром, кораллом, вулканическим стеклом. По всему было видно, что комнаты принадлежали матери принца и со дня ее смерти в них ни разу не убирались. Про себя Ясаман отметила, что здесь не хватает ковриков.

— Госпожа! — Голоса двух служанок-близнецов слились в одном возгласе. Торамалли обшарила взглядом комнату. — Ведь это не твои покои, принцесса, — воскликнула она, пораженная, в то время как у ее ног взметнулся ком пыли.

— Боюсь, что мои, — ответила Ясаман. — Но не стоит судить принца: его слугами и женщинами никто не управлял — не было твердой руки. Нам предстоит много дел, если мы хотим превратить этот дом в жилой.

— Госпожа! Выйди на террасу и посмотри! — возмущенно позвала девушку Рохана. — Сундуки, которые мы отправили сюда два дня назад, так и стоят там, где их оставили наши люди. Счастье, что не было дождя! Роса тоже нехороша для них, но, кажется, не причинила вреда. С радостью докладываю тебе об этом. Но разве не возмутительно, что с тобой обращаются таким позорным образом!

— Беги скорее, Рохана, скажи нашему лодочнику, что я хочу его видеть, прежде чем он возвратится на ту сторону озера, — приказала служанке Ясаман.

Девушка окликнула лодочника, и тот выбрался из суденышка и, кланяясь принцессе, поспешил по ступеням на террасу.

— Передай послание моей матери, — распорядилась принцесса. — Скажи, что мне нужен здесь Адали и по крайней мере полдюжины лучших слуг сегодня же утром.

— Хорошо, госпожа, — ответил лодочник. Они наблюдали, как он отплыл и погнал суденышко через озеро быстрее обычного.

— А теперь, — сказала Ясаман, — нужно взять в руки гарем принца. В нем пять женщин, одна из которых особенно упрямая. Другие ее, похоже, боятся. Мы либо вырвем жало из пчелы-матки, либо ее раздавим. Ей предстоит самой решить свою судьбу.

Ясаман направилась в гарем. Рохана и Торамалли последовали за ней. Не было сказано ни слова, но глаза их расширились, когда они заметили, насколько здесь все было роскошнее, чем в покоях принцессы. Близнецы были неглупыми девушками и тотчас сообразили, какую намеренную обиду наносили Ясаман женщины гарема. Служанки понимающе переглянулись. Они знали то, чего не знали эти безмозглые существа: госпожа их хоть и молода, но упорна и не остановится на полдороге. Если Ясаман решила, что будет верховодить этим дворцом и самим принцем, она этого добьется.

— Доброе утро, дамы, — холодно поздоровалась Ясаман и, не ожидая ответа, продолжила:

— Тебя ведь зовут Самира? Не медли, представь мне остальных.

Застигнутая врасплох, прежде чем смогла сообразить, что делает, Самира повиновалась хозяйскому тону Ясаман. А потом было уже слишком поздно — она потеряла лицо перед своими компаньонками.

— Лайла, Нилак, Лалита и Тира, — коротко ответила она, всем сердцем желая вцепиться в лицо принцессе, чтобы согнать с него улыбку.

— Лалита, ты индианка? Ведь так? Теперь разговаривать со мной вы будете стоя. Этого требует обычная вежливость.

Женщина по имени Лалита вскочила на ноги и почтительно поклонилась Ясаман.

— Да, — ответила она, — я с юга Индии, из Голконды.

— Да, моя госпожа, — поправила ее Ясаман. — Запомните, что в этом доме хозяйка я и обращаться ко мне следует достойно.

— Да, моя госпожа, — повторила Лалита. Она была хрупкой темнокожей женщиной с добрым выражением круглого лица.

— Лайла, Нилак, я думаю, вы персиянки, — продолжала принцесса. — По-персидски Лайла означает темноту, ночь, а Нилак — голубоватый цвет сирени. Ваши имена так же красивы, как вы сами.

Обе светлокожие женщины с иссиня-черными волосами и темными глазами поднялись и поклонились.

— Да, моя госпожа. Спасибо, госпожа, — воскликнули они в один голос. Самира бросила на них злобный взгляд.

Ясаман повернулась и посмотрела на женщину с золотистыми волосами. Таких она никогда еще не видела.

— Тира? Что у тебя за имя? — спросила она.

— Я гречанка. — Женщина встала и надменно поклонилась, холодные глаза смотрели прямо на Ясаман. Но принцесса не отвернулась. И наконец поняв, что побеждена, и передернув плечами, женщина, улыбнувшись, опустила взгляд.