Отец наших отцов

– Что вы обо всем этом думаете, Исидор?

– Он виновен.

– Вы считаете, что профессор Конрад убил профессора Аджемьяна?

– Он сделал нечто худшее. Он узаконил убийства всей этой армии животных, которые просто хотели мирно резвиться в лесах и саваннах. Я уж не говорю о тех, кто заключен пожизненно в зоопарк, хотя не сделал ничего дурного.

Лукреция была в задумчивом, но вовсе не философском настроении.

– Я вас серьезно спрашиваю, Исидор. Толстый журналист обошел вокруг белого лабрадорского медведя.

– А я вам серьезно отвечаю, Лукреция. И я совершенно не доверяю людям, у которых лицо покрыто волосами, будь то усы или борода. Такие люди обязательно что-то скрывают, пусть это даже всего лишь подбородок.

Лукреция сочла эту теорию несколько наивной.

На табурете перед чучелом сидел таксидермист. Это было чучело орангутанга, в точности похожего на того, который погладил Лукрецию по голове. Специалист вынул у него глаза и заменил их двумя цветными стеклянными шариками. Немного укрепил начавший расходиться шов на руке шимпанзе. Сквозь разъезжавшуюся строчку вылезал поролон.

Девушка посмотрела на слона, возглавлявшего процессию эволюции. Казалось, он идет впереди стада животных, поднимающихся в Ноев ковчег. Она посмотрела на льва с лакированной развевающейся гривой. Встретилась глазами с угрожающим неподвижным взглядом волка и лисицы. Этих животных убили скорее всего во сне, а профессионалы затем постарались придать им агрессивный чид.

Неожиданно в мозгу Лукреции мелькнула мысль. Она подумала, что люди ведут этих животных вовсе не к спасительному ковчегу. Они ведут их в небытие. Животные для людей не имеют будущего. Они им больше не нужны. Разве что как музейные экспонаты, чтобы рассказывать детям о прошлом. Возможно, в один прекрасный день животных вообще не останется на Земле.

Исидор Катценберг разделял ее опасения. Это была не просто выставка. Журналисты стояли посреди кладбища, свидетельствовавшего о превосходстве человека над всей остальной природой. Вид у побежденных был жалкий.

– Даже набитые соломой животные сохраняют остатки души. Даже набитые соломой, они могут нам помочь, – заметил спутник Лукреции.

Исидор Катценберг пристально смотрел в искусственные глаза зебры, буйвола, газели.

– Вы видели первого человека? – спросил он.

Чучела не отвечали.

– Расскажите мне о нем, – настойчиво попросил журналист. – Какой он был? Это была больная обезьяна-мутант? Или сверходаренная обезьяна?

Вдалеке раздался вопль. Журналисты вздрогнули. Кричал, без всякого сомнения, профессор Конрад. Журналисты бросились в отдел приматов.

На месте происшествия уже собрались люди. Журналисты протиснулись сквозь толпу зевак, размахивая своими удостоверениями. Профессор Конрад неподвижно лежал на полу перед клеткой. Бабуины гладили его по голове, пытаясь привести в чувство. Один из них, воспользовавшись ситуацией, залез к профессору в карман и стащил соленое печенье.

– Кто видел, что произошло? – спросила Лукреция.

– Я, – ответила пожилая дама.

Она рассказала, что пострадавший, человек в белом халате, кормил обезьян. Никто, даже он сам, не обратил внимания на более крупного, чем остальные обезьяны, примата, игравшего в стороне.

– Вдруг животное поднялось, и я увидела в его руках предмет, – уточнила дама, дрожа от пережитых эмоций. – Это была не игрушка, это был револьвер, который зверь держал неумело, но все-таки сумел приставить к виску человека в халате. Профессор был так поражен, что стоял неподвижно с разинутым ртом. Обезьяна крутанула барабан, словно играла в русскую рулетку, и нажала на спусковой крючок. Конрад закричал и упал без сознания.

Несколько человек, включая внука пожилой дамы, смышленого мальчика лет двенадцати, подтвердили ее рассказ. Все они наблюдали за забавными обжорами-бабуинами, когда разыгралась эта страшная сцена.

– Вы говорите, обезьяна? Вы уверены, что это не мог быть человек, переодетый обезьяной? – спросила Лукреция, доставая карандаш и блокнот.

Нет. Все придерживались единого мнения. Животное было покрыто шерстью и скрылось, прыгая с дерева на дерево и цепляясь за ветки руками.

Полиция и «скорая помощь» приехали одновременно. Пребывавшего по-прежнему в бессознательном состоянии профессора унесли на носилках, а полицейские попросили присутствующих рассказать, что произошло.

Под грустное ворчание бабуинов журналисты отошли в сторону.