Отец наших отцов

Но ПЕРВЫЙ СЫН не падает. В нем проснулись обезьяньи инстинкты, он выгибается, упирается в стены и не падает.

ОТЕЦ бушует внизу.

От страха перед гневом родителя ПЕРВЫЙ СЫН, благодаря сверхприматскому усилию, подтягивается и вылезает на поверхность.

ОТЕЦ и МАТЬ изумленно умолкают. ПЕРВЫЙ СЫН выбрался из пещеры!

52. НЕОЖИДАННЫЕ СОЮЗНИКИ

Лиана. Кто-то суетился на медленно спускающейся лиане. Исидор и Лукреция почти с сожалением прервали партию.

Это не люди, а галаго. Они знали, что если прыгнут в отверстие, то переломают кости. И стали искать безопасный способ спуститься. Они искали решение много дней и, благодаря мозгу, развитому клавиатурой распределителя сладостей, нашли его.

Они поняли, что необходимо привязать лиану к стволу дерева. Они даже изобрели узел, чтобы ее закрепить. Узел был прочный, поскольку лиана выдержала десятки маленьких лемуров.

Вновь прибывшие в ужасе закатывали глаза, обнаружив, что два человека съели почти все печенье. Два сильных самца упрекали друг друга в том, что доверились людям.

С ума сойти! Неделю ломать голову и в конце концов обнаружить, что два монстра сожрали половину лакомств, которых нигде больше не найти!

Вожак подошел к журналистам, схватил за руки и дал понять, что они должны немедленно подняться наверх и уйти.

Лукреция собрала вещи и ухватилась за лиану.

– Нет проблем, сударь, – сказала она, вежливо кивая вожаку галаго.

– Все-таки нам, людям, нужны другие животные, чтобы выпутаться из неприятностей, – признал запыхавшийся Исидор, следуя примеру Лукреции.

Галаго громкими криками приветствовали уход чужаков.

Когда непрошеные гости наконец исчезли, галаго свергли слишком миролюбивого вожака и поклялись никогда больше не доверять людям, даже если те будут изъявлять покорность по всем правилам.

53. ВЫХОД В МИР

ПЕРВЫЙ СЫН поднимает голову. Солнце ослепительно. Всю свою жизнь он прожил в тени, единственным освещением пещеры служили рассеянные лучи, проникавшие сквозь отверстие в скале.

Переход к дневному свету почти невыносим для него. Они прижимает ладони к глазам. Он словно опьянен солнцем.

ПЕРВОМУ СЫНУ хочется вернуться в пещеру, в уютное семейное гнездышко, но ОТЕЦ снизу продолжает осыпать его проклятиями. Выбора нет.

Свет атакует его. Странное ощущение. Словно огромное пламя пожирает его мозг. Свет так силен, что гасит все остальные чувства. Он опускается на землю и закрывается руками от страшного натиска фотонов.

Его мозг постепенно привыкает к яркому свету, он поднимается. Видит небо. Со дна пещеры небо кажется маленьким. Отсюда оно необъятно!

После слепящего света приходит новое странное ощущение: холод. Внизу, в пещере, температура практически всегда одинаковая. А здесь теплый ветер время от времени сменяется ледяным. Волосы встают дыбом.

Третье странное ощущение – запахи. Их десятки, сотни, тысячи смешивающихся, переплетающихся, дополняющих друг друга. Запахи фруктов, пота, цветочной пыльцы, леса, мочи, экскрементов, мха, древесных лишайников, пыли, земли… Крошечные частицы, несущие информацию, которую он еще не умеет расшифровывать.

Он чувствует себя только что вылупившимся птенцом и склоняет голову перед величием света, ветра, запахов.

В его разуме распахивается еще одна дверца – слух. В пещеру звуки долетали приглушенными, а здесь, снаружи непрерывный гомон птиц, шумят деревья, трещат кузнечики. Раздается уханье, визг, рычание, ворчание. И в этом гвалте он различает голос ОТЦА.

ОТЕЦ продолжает проклинать его со дна пещеры. ПЕРВЫЙ СЫН вспоминает ужасные обстоятельства, приведшие его наверх. Смерть брата. Гнев ОТЦА. Как может отец так сердиться на собственного сына, плоть от его плоти?

ПЕРВЫЙ СЫН прислушивается к этому потоку ненависти. ОТЕЦ сожалеет, что не убил его. Он отвечает чем-то вроде: «ОТЕЦ, пойми, у меня же получилось!»

Он мычит, пытаясь говорить. Он хочет донести свою мысль. Он хочет оправдаться перед ОТЦОМ. В его горле просыпаются и напрягаются никогда до того не использовавшиеся мышцы. Его горло, рот, щеки стараются произвести звуки, которые позволят ему быть понятым.

Он повторяет эти звуки тысячу раз. Он хочет высказать родителям множество идей. Он хочет, чтобы они гордились им: «ОТЕЦ, у меня получилось!» Они должны понять, что, неважно как, неважно, при каких обстоятельствах, но их род спасен.

Но оттуда, снизу, он не слышит ни единого одобрительного или приветственного звука. Его ОТЕЦ тоже, кажется, ищет слова, но лишь для того, чтобы выразить свою боль и упреки.