Ворон

У девушки широко раскрылись глаза при виде связанной Уинн. Она упала на колени и, взяв бессильное естество хозяина в рот, начала сосать его. Было видно, что это занятие не доставляет ей удовольствия.

Глаза ее были плотно закрыты, а рот честно трудился, чтобы возбудить его, зная, что в случае неудачи ее ждет наказание.

Кэдерик бесстрастно стоял, пока она старалась изо всех сил выполнить его приказ.

— Приготовься, уэльская женщина. Когда я займусь тобой, ты узнаешь, кто твой хозяин. Ты делала подобное для моего отца, а? Скоро ты будешь доставлять мне удовольствие именно так — Хватит, женщина! — Он оттолкнул девушку. — Убирайся! — прорычал он на нее, и она поспешно убежала. Он повернулся к Уинн, раскачивая рукой свое естество. — У моего отца, конечно, не было такого превосходного «жезла», — хвалился он с плотоядной ухмылкой.

— У твоего отца он был в два раза толще и по крайней мере на два или дюйм длиннее, Кэдерик Этельмар, — злобно ответила Уинн, а потом рассмеялась. — Таким жалким подобием «жезла» ты со мной ничего не сделаешь.

— Тварь! — зарычал он и бросился на нее. — Я тебе покажу, что именно я могу сделать!

Хотя сердце у нее колотилось, Уинн заставила себя смеяться еще сильнее. Потом, внезапно оборвав свое веселье, она объявила:

— Я наложу проклятие на твой слабый, тщедушный детородный орган, Кэдерик Этельмар. Пусть он лишится силы и сморщится, когда ты попытаешься овладеть мной. Взгляни вниз! Он уже стал мягким и бессильным! — Она ощутила на себе его большое тело, он отчаянно пытался рукой всунуть в нее свое бесполезное орудие. Она извивалась под ним, чтобы не допустить этого и добиться его поражения.

Он застонал от расстройства, когда понял, что теряет над собой контроль. Он хочет ее! Он должен иметь ее! Только она может дать ему детей, которых он жаждет, но она не даст! Нет! Эта уэльская ведьма лишила его мужской силы. То, что так восхищало всех женщин, которых он имел с одиннадцати лет, теперь лежало слабое и бесполезное.

Жертва ее колдовства. Едва не плача, он отпрянул от нее и вылетел из большой спальни в одних лишь чулках.

Уинн вновь охватила дрожь. Она промерзла до костей и ослабла. Эдвин всегда говорил, что его старший сын суеверен, как и леди Милдред.

Уинн воспользовалась сегодня этой слабостью, но сколь долго она могла идти по этому пути, ей было неведомо. Господи, она так промерзла, и груди опять начали болеть. Сколько еще ей здесь лежать, думала она. И вдруг на лестнице раздался звук мягких шагов.

На мгновение в дверях появилась женская фигура, и Эдит бросилась к ней.

— С тобой все в порядке, Уинн? — Не дожидаясь ответа, она наклонилась и стала развязывать веревки. — Кэдерик пришел весь в гневе.

На нем была рубашка и чулки. Он потребовал, чтобы Бирангари и остальные обслуживали его. Что произошло? Он только и делал, что бормотал о проклятиях и ведьмах Когда я уходила, он собирался избить бедную Хейзел ни за что. Матерь Божья! Ты вся замерзла! — Она вынула из сундука, стоявшего в ногах кровати, рубашку и надела ее на Уинн.

Потом шерстяную нижнюю тунику. — В зале никого нет, и жарко топятся очаги. Пойдем, ты отогреешься.

Вдвоем они спустились в зал, и Уинн села на скамью у главного очага, а Эдит в это время налила ей кубок вина.

— Держи, — сказала жена нового тана, протягивая Уинн кубок. — Тебе будет лучше, когда ты его выпьешь.

Уинн выпила вино и, посмотрев на Эдит, спросила:

— Ты знала, что он собирается схватить меня сегодня утром?

Эдит отрицательно покачала головой.

— Если б я знала, то предупредила бы тебя, — искренне ответила она. — Ему ведь не удалось добиться своего, правда?

— Да, — ответила Уинн, слегка улыбнувшись. — Мне очень жаль, что бедняжке Хейзел попадет за меня.

— Чем ты привела его в такую ярость? Я никогда не видела его в таком состоянии.

— Я сказала ему, что наложила проклятие на его детородный орган.

Я вспомнила, что Эдвин когда-то сказал, что Кэдерик суеверный. Вот я и подумала, что в такой обстановке мне удастся лишить его присутствия духа, если я сделаю вид, что проклинаю его.

Эдит кивнула.

— Да, Кэдерик суеверен, это ты хорошо придумала, но боюсь того, что будет завтра. Он не тот человек, чтобы легко смириться с поражением. Однажды его сбросила молодая лошадь, он снова поймал ее, сел и скакал до тех пор, пока не загнал. Она после этого едва годилась даже для повозки. Мой муж — жестокий человек Он не простит тебе, Уинн.