Ворон

«Она всегда поражает меня», — подумал он, начиная осыпать се ответными поцелуями, жадно припадая к ее рту пылающими губами, оставляя след на ее напряженном горле, руками и губами находя ее сладкие, молодые груди. Он трепетно ласкал ее, слегка сжимая ртом каждый маленький бутон, чувственно посасывая его, пока соски ее не стали томимы каким-то неясным, сладостным желанием.

Уинн глубоко вздохнула и изогнулась навстречу его губам, испытывая боль от истинного наслаждения, которое он ей доставлял. Она воспротивилась, когда его губы, оставив ее нежные, слегка распухшие груди, начали опускаться ниже. Однако поцелуи и ласковые прикосновения языком вызвали в ней вихрь новых чувств. Кончик его языка поиграл с пупком. Она вновь что-то беспокойно пробормотала, когда его голова слегка коснулась ее сомкнутых бедер, которые инстинктивно сжались еще плотнее.

— Нет, дорогая, — мягко пожурил он. — Ты должна открыться мне.

Я полностью подготовлю тебя к нашему слиянию.

Уинн заставила себя расслабиться. Ее стройные бедра раздвинулись как раз в тот миг, когда он потерся щекой о живот. Она резко вздохнула, почувствовав, как пальцы коснулись нижних губ, потом у нее перехватило дыхание, когда они мягко проникли между ними.

— Мейдок!

— Все в порядке, Уинн, — успокаивал он. — Доверься мне, дорогая.

Палец коснулся того самого чувствительного бугорка, и она вновь задохнулась. Никогда прежде она не испытывала подобных чувств, которые сейчас постепенно зарождались в ней. Этот палец начал двигаться по крошечному кусочку плоти, и ее охватила сильная дрожь.

Мейдок устроился между ее трепещущих бедер. К ее величайшему потрясению, его рот оказался там, где только что находился ласкающий палец. Она ощутила прикосновение его языка и не в силах была сдержать стон, вырвавшийся из глубин ее существа. Его губы сомкнулись вокруг этого маленького кусочка плоти, и он начал нежно посасывать его. Прилив тепла захлестнул ее, оставив обессиленной от неведомого дотоле желания.

— Я не перенесу этого, — воскликнула Уинн. Но вместо того чтобы прекратить эту сладостную пытку, Мейдок, казалось, удвоил свои усилия. — Ох-х-х! Пожалуйста! — почти всхлипывала она, смутно осознавая, что, моля его об этом, она не хочет прекращения этой любовной игры и что он об этом знает. Несколько вспышек наслаждения потрясли ее. Потом внезапно, расставив ноги, он оказался на ней. В этот момент было бы просто ускользнуть, но вместо этого Уинн открыла глаза и, взглянув на Мейдока, подалась вперед, чтобы направить его «кинжал» в хорошо подготовленные ножны. — Не медли, — молила она, опьяненная страстью. — Я буду твоя!

Со стоном он вошел в нее, она оказалась сладкой, как спелый персик. Когда на его пути возникла преграда и он на мгновение остановился, Уинн с силой подбросила вверх свое юное тело, полностью вовлекая его в свою спелую плоть. Он поцелуями осушил на щеках ее тихие слезы. Потом, убедившись, что первоначальная боль потери невинности прошла, Мейдок начал медленно продвигаться вперед, потом отступал томительно назад, чтобы доставить ей полное наслаждение.

Боль первого вхождения в нее Мейдока вспыхнула перед глазами. Не в состоянии избавиться от робости, Уинн закрыла их. Потом, когда острота и жжение внезапно прошли, Уинн стала расслабляться, сочтя действия Мейдока необычайно восхитительными. Он попросил ее ничего не делать, а только наслаждаться его ласками. Теперь, избавившись от прежних страхов, она отдалась страсти. Хныча, непонятно для себя почему, она, вцепившись пальцами в его плечи, все глубже погружалась в его плоть и все с большей настойчивостью, почувствовав прилив экстаза, устремляющийся вверх, чтобы овладеть ею.

Каждое новое чувство, обрушивающееся на нее, было сильно. Она ощутила в себе его «кинжал», теплый и пульсирующий. Каждый его удар уносил ее все дальше и дальше от действительности. Но самой величайшей реальностью было его ненасытное обладание ею. Как певчая птичка, она парила все выше и выше в поисках вершины, которой никогда не знала. Потом внезапно она нашла ее. Сильная дрожь возникла в глубине тела и охватила ее как раз в тот момент, когда радуга света бурно прорвалась из-за век Уинн ловила ртом воздух и, вдохнув несколько раз, выдохнула почти сразу, прежде чем потерять сознание.

Ее последним ощущением было чувство тепла.

Мейдок застонал от удовлетворения, поскольку его собственные эмоции прорвались наружу в нужный момент. Он наполовину скатился с нее, когда дрожь экстаза охватила его тело в последний раз. Впервые в жизни он довел себя до полусознательного состояния. Никогда ни с одной женщиной он не знавал такого блаженства, как с Уинн. Ничего не изменилось в этом отношении, подумал он сквозь туман в голове.