Энциклопедия относительного и абсолютного знания

[Искусство фуги]

Фуга, по сравнению с каноном, – плод эволюции. Если в каноне работа идет над одной темой, «терзаемой» разными способами для того, чтобы увидеть, что она дает, сочетаясь сама с собой, в фуге может быть много тем. «Музыкальное приношение» Иоганна Себастьяна Баха представляет собой одно из лучших архитектурных решений фуги. Как многие из них, эта фуга начинается в до минор, но оканчивается, в результате переходов, достойных лучшего из иллюзионистов, в ре минор. При этом ухо самого внимательного из слушателей не может уловить мгновения, в которое совершается метаморфоза.

При помощи этой системы «прыжков» тональности «Музыкальное приношение» можно без конца повторять во всех нотах гаммы. «Так провозглашается растущая вместе с модуляциями слава короля», – объяснял Бах.

Вершиной конструкции фуги является отрывок «Искусства фуги», в котором, прямо перед своей смертью, Иоганн Себастьян Бах хотел объяснить смертным технику музыкальной прогрессии от простоты к абсолютной сложности. В разгар работы его остановили проблемы со здоровьем (он почти ослеп). Фуга осталась незавершенной.

Интересно, что Бах подписал ее, используя в качестве музыкальных тем четыре буквы своего имени. В немецком сольфеджио В соответствует ноте «си бемоль», А – ноте «ля», С – ноте «до», Н – простому «си». Bach – си бемоль, ля, до, си.

Бах жил внутри своей музыки и хотел вместе с ней, словно бессмертный король, подняться к бесконечности.

[Телем]

В 1534 году Франсуа Рабле предложил публике свое видение идеального утопического города, описав в «Гаргантюа» Телемское аббатство.

Правительства в нем нет, так как Рабле считает: «Как можно управлять другими, если не знаешь, как управлять самим собой?» Итак, в отсутствие правительства телемиты действовали «согласно своей доброй воле», руководствуясь девизом: «Делай то, что хочется делать». Для того чтобы утопия успешно существовала, жители аббатства тщательно отбирались. В него допускались лишь выходцы из хороших семей, свободомыслящие, образованные, добродетельные, красивые и чувствовавшие единство с природой. Девочки принимались с восьми лет, мальчики – с двенадцати. Распорядок дня полностью зависел от их желаний, они могли работать, если это им нравилось, или отдыхать, пить, веселиться и заниматься любовью. Часов у них не было, что совершенно лишало их ощущения проходящего времени. Они вставали тогда, когда просыпались, ели тогда, когда испытывали голод. В аббатстве не было ни волнений, ни насилия, ни ссор. Тяжелым трудом занимались слуги и ремесленники, жившие вне аббатства.

Рабле дает описание аббатства. Оно должно было быть построено на берегу Луары, в лесу Пор-Юо. В нем должно быть триста тридцать две комнаты. Никаких стен вокруг аббатства, так как «стены благоприятствуют зарождению заговоров». Каждая постройка должна быть шестиэтажной. Канализация должна быть выведена в реку. Аббатство должно иметь многочисленные библиотеки, парк, украшенный лабиринтом, а в центре обители должен бить фонтан.

Рабле не был наивен. Он знал, что его идеальное аббатство скорее всего будет разрушено демагогией, абсурдными теориями и разногласиями, а может быть, просто-напросто погибнет из-за какого-нибудь пустяка, но он был убежден в том, что попробовать все-таки стоит.

[Конь по имени Ганс]

В 1904 году международное научное сообщество было потрясено. Было похоже на то, что, наконец, найдено «животное, такое же умное, как человек». Этим животным был восьмилетний конь, обученный австрийским ученым, профессором фон Остеном. К вящему изумлению посетителей, конь Ганс, казалось, прекрасно разбирался в современной математике. Он отлично решал предлагаемые ему уравнения, он мог точно определить, который был час, узнавал по фотографии людей, которых видел несколько дней назад, находил правильные ответы на логические задачи.

Предметы Ганс показывал копытом, а цифры отстукивал по земле. Буквы он выбивал одну за другой, формируя из них слова. Один удар обозначал букву «а», два – букву «b», три – «с» и так далее.

Ганса подвергали всевозможным испытаниям, и каждый раз он подтверждал наличие у него его талантов. Зоологи, биологи, физики и даже психологи и психиатры ехали отовсюду для того, чтобы увидеть Ганса. Они приезжали скептически настроенными, а уезжали в растерянности. Они не понимали, в чем же заключается мошенничество, и в конце концов признавали, что это животное действительно «разумно».