Негасимое пламя

— Что здесь смешного?

— В этом капюшоне вы смахиваете на монаха.

— Уверяю вас, леди, во мне нет ничего монашеского! Джессамин уловила в его низком, хриплом голосе нечто вроде предупреждения. Смех ее оборвался, девушка смутилась.

— Вы снова выехали в одиночестве? А мое предупреждение?

— Я только до деревни и обратно. Кстати, вы подали мне отличную мысль. Я объявила крестьянам, что они обязаны выстроить Агнесс новый дом взамен сгоревшего, и представьте себе — никто даже пикнуть не посмел!

— А подождать вы не могли? Я бы проводил вас.

— Когда я седлала Мерлина, вас нигде не было видно.

Они ехали шагом, и вдруг по спине Джессамин пробежала дрожь. В это утро она чувствовала, как от безмолвных, едва проглядывавших вдалеке лесов веет, какой-то угрозой. Ей было не по себе, и сейчас девушка даже обрадовалась, что уже не одна.

— Мне пришлось обсудить кое-что с вашим управляющим и командиром охраны. Честно говоря, я бы не хотел, чтобы с вами что-нибудь случилось. А ваш братец, похоже, куда больше интересуется своей любимой игрой, нежели наведением порядка в замке.

— Да, — согласилась Джессамин. — А как себя чувствует леди Элинед? — весело поинтересовалась она, решив переменить тему. — Я заметила, что на мессе ее не было.

Рис скривился:

— Она утверждает, что уже поправилась настолько, что горит желанием продолжить путешествие.

Джессамин судорожно глотнула. Слова его прозвучали как гром с ясного неба. Девушка почувствовала, как у нее закружилась голова и все поплыло перед глазами. Сердце ее стучало так, что казалось, вот-вот разорвется.

— Но… она ведь говорила… я поняла так… по крайней мере через несколько дней?..

Рис слегка натянул поводья, заставив жеребца перейти на шаг. Теперь они поднимались вверх по склону холма, и солнце щедро заливало их своими лучами. Сверкающие капли влаги на заиндевевших листьях и траве напоминали жидкое серебро.

— Так вы сегодня уезжаете? — снова спросила она, чувствуя, как при мысли о разлуке с ним у нее от боли разрывается сердце.

— Нет, ну что вы? Разве я мог уехать, не попрощавшись? Вот я и решил, что это невежливо — сорваться и уехать, никому не сказав ни слова. Да и повозку нужно починить, так что мы едем в пятницу.

— То есть через два дня?

— Да, через два дня.

Джессамин осмелилась украдкой бросить на него взгляд и окончательно смутилась, убедившись, что его глаза прикованы к ней. Лицо его было мрачным, рот напоминал прорезанную в камне щель.

— А что же потом? Я когда-нибудь увижу вас снова? Рис наклонился и схватил ее за руку. Даже через перчатку она чувствовала тепло его пальцев. — Конечно! Неужели вы могли подумать, что я так просто вас оставлю?! Нет, Джессамин Дакре, не рассчитывайте, что сможете избавиться от меня!

Боль израненного сердца перевесила доводы рассудка, и Джессамин с изумлением услышала собственный шепот:

— Я бы ни за что на свете не хотела избавиться от вас… С его лица мигом слетела суровость, и оно осветилось радостной улыбкой.

— Господи, милая, вы никогда не перестанете удивлять меня! О, радость моя, нам осталось всего два дня! Это так мало! Мне о многом нужно вам сказать…

Рис спрыгнул с лошади и, легко подхватив девушку на руки, быстро снял с седла. Джессамин почувствовала, как его большие ладони стиснули ее узкую талию. На мгновение у нее закружилась голова, а когда она открыла затуманенные глаза, оказалось, что Рис уже успел поставить ее на хрустевшую от мороза траву. На ней опять был костюм деревенского мальчишки, который она одолжила у Перкинса. Теперь, когда ее маскарад уже не был для него тайной, Джессамин чувствовала себя неловко. Удивительно, что накануне, одетая в свой лучший наряд, она была намного спокойнее и увереннее в себе. Это было странно и немного неприятно. Почему она все время чувствует себя так, точно должна непременно затмить леди Элинед? Тем более что и Рис сейчас с ней, а не в замке, рядом с… этой ненавистной жеманной красавицей.

Джессамин хотела направиться вверх по тропинке, когда Рис, схватив ее за руку, резко притянул девушку к себе. Он стоял так близко, что дыхание их смешалось. Он больше не улыбался, лицо его вновь стало суровым и мрачным. Скинув тяжелые перчатки, Рис ласково дотронулся до непослушной пряди волос, упавшей ей на лицо, и осторожно убрал назад. Пальцы его слегка подрагивали. Внезапно он запустил руку в густую массу сверкающих кудрей, и Джессамин услышала его вздох.