Негасимое пламя

— Так, значит, это правда… ты обручен?

— Джессамин, родная моя, мы… нас обручили чуть ли не в колыбели!

— О, Рис, как ты мог обмануть меня?

— Я не обманывал тебя! — с гневом ответил он, — Каждое мое слово было правдой. И когда я говорил, что люблю тебя, как ни одну женщину в мире, это тоже было правдой, Поверь мне, все это не имеет к нам никакого отношения и ничего не меняет…

Его логика ошеломила Джессамин.

— Ничего не меняет?! Как ты можешь так говорить? Неужели мужчина способен отдать свое сердце сразу двум женщинам?

— Мое сердце никогда не принадлежало Элинед Глинн! — Разозлившись, Рис схватил Джессамин за руки и стиснул так, что она не могла вырваться. — Послушай, что я скажу, прежде чем презирать меня. Это правда, мы обручены. Помолвка состоялась задолго до того, как мы научились говорить. Мы так и выросли с мыслью, что когда-нибудь обвенчаемся, так что у меня никогда не было нужды отдавать ей свое сердце.

— Потому что оно и так ей принадлежит…

— Нет… никогда! Клянусь тебе всем, что для меня свято, я не спешил обвенчаться с Элинед! Неужели ты не понимаешь? Между нами никогда не было даже намека на любовь!

— Но она любит тебя.

— Нет. Просто Элинед считает меня своей собственностью. Я никогда не ухаживал за ней, не предлагал свою любовь. Между нами не было ничего, кроме приветственного поцелуя при встрече. Ох, Джессамин, будь же благоразумна! Ты подняла столько шума из-за чепухи. Можно подумать, что я намеренно соблазнил тебя!

— А разве не так? — воскликнула она, мучительно стараясь причинить ему боль, отомстить за эту самодовольную уверенность в том, что он не совершил ничего дурного.

— Нет! Я, может быть, никогда не женюсь на Элинед. А кроме того, хоть она и без пяти минут моя жена, это не меняет того, что я испытываю к тебе.

— О да, вот теперь ты говоришь, как настоящий мужчина!

Наконец он отпустил ее. Джессамин поднялась и принялась гневно расхаживать взад и вперед вдоль опустевших грядок, юбки хлестали ее по ногам, но она чувствовала, как колени все еще подгибаются от слабости.

— Итак, ты считаешь, что я лгал тебе, что я намеренно обольстил и обесчестил тебя?! — рявкнул Рис и стремительно поднялся.

— Ты клялся, что любишь меня. Именно это я и считаю обманом…

— Нет, это правда! Я действительно люблю тебя.

— Но ты не свободен. Ты не можешь, не имеешь права предлагать мне свою любовь. Ты уже обещал ее ей!

— Это не мешает мне любить тебя…

— Ты не имеешь права любить меня! У тебя уже есть невеста!

Рис схватил Джессамин за руку и рывком притянул к себе. От гнева лицо его потемнело и стало жестким.

— Я, кажется, не просил тебя выйти за меня замуж.

— Нет, конечно, ничего подобного ты не делал. Только я была настолько глупа, что не заметила этого. Я-то думала, что если люди любят друг друга…

— О, да брось ты, Джесси! Зачем обманывать меня? Ведь ты сама говорила, что дамы твоего положения никогда не выходят замуж по любви, — досадливо отмахнувшись, напомнил Рис. — Есть любовь и есть брак — и не надо все смешивать.

Изо всех сил стараясь не уронить достоинство, Джессамин сделала глубокий вдох.

— Как бы убедительно ты сейчас ни говорил, это ничего не меняет. Ты обманывал меня, когда говорил мне все это… все это ложь… — Голос ее пресекся при воспоминании о том, какой сладкой была ложь, каким соблазнительным, незабываемым был этот обман! — Ты обесчестил меня! — всхлипнула она.

Он бросил на нее недовольный взгляд, лицо его оставалось непроницаемым.

— Разве в этом была нужда? Насколько я помню, леди, вы сами с охотой вешались мне на шею!..

— Будь ты проклят! Разве есть нужда напоминать мне о моей слабости? — крикнула Джессамин. В глазах ее заблестели слезы. — Ну что ж, у тебя больше не будет случая напомнить мне об этом! А теперь отправляйся к своей невесте, валлийский лжец! Видеть тебя больше не желаю!

— А как же твоя безумная любовь ко мне? Похоже, ты уже о ней позабыла. Или все это было не больше чем пустые слова?

Собрав всю свою гордость, Джессамин надменно вскинула голову. Лицо ее было белым, как бумага, глаза гневно сверкали.

— Можете отнести мои слова па счет временного умопомешательства, милорд! И будьте уверены, больше вы их не услышите!

Они замерли, глядя друг другу в глаза, стоя так близко, что ее юбки обвивались вокруг его ног. Даже сейчас Джессамин не могла не чувствовать жара, исходившего от его сильного тела.