Негасимое пламя

Правда, он обращался к ней, демонстрируя величайшую почтительность и изысканные манеры. Но Джессамин не доверяла ему. Пока он говорил ей комплименты, выражение его лица не менялось, однако Джессамин удалось перехватить его взгляд, когда он обвел глазами зал, — и она могла поклясться, что увидела блеснувшее в них коварство. Да, этот человек, без сомнения, отличался и корыстолюбием, и алчностью. Но сейчас он рассыпался в комплиментах перед Уолтером, нахваливая образцовый порядок в его маленькой крепости, толщину степ замка и выгодное положение, которое тот занимал. Джессамин почувствовала себя неуютно. Похоже, худшие ее предположения начинали оправдываться.

Бедный Уолт — болтает без умолку, как сорока, сияет от радости, осчастливленный вниманием знатного родича, и, похоже, даже не подозревает, что замышляется предательство. Придется держать ухо востро и не спускать глаз с сэра Ральфа, уповая на то, что тот чем-нибудь выдаст себя!

Глава 8

К величайшей досаде Джессамин, за три дня, что он гостил в Кэрли, сэр Ральф так и не выдал, какие тайные мотивы кроются за его благородством и учтивыми манерами. Девушка уже сомневалась, тем более что Уолтер просто захлебывался от восхищения и благоговел перед своим знатным кузеном. Может быть, Джессамин и согласилась бы с ним, если бы… если бы Вильям Рис не разделял ее подозрений.

Однажды они вместе принялись убеждать Уолтера не доверять гостю, но тот взорвался от гнева:

— В жизни не слышал более возмутительной чепухи! Запомните вы оба — в Кэрли я хозяин, поняли?! А сейчас, Рис, ступайте вон отсюда! Может быть, вы и управляющий замка, но будь я проклят, если позволю вам указывать, кому доверять, а кому нет!

— Замолчи! Хочешь, чтобы он услышал? — пугливо оглянулась Джессамин. И без того пронзительный голос Уолтера в приступе раздражения сорвался на визг.

— Он не может нас услышать — уехал покататься верхом… Взгляни, какой великолепный сокол!

— Уолтер, послушай! — воскликнула Джессамин в отчаянии. Схватив брата за плечо, она оттащила его от окна, откуда тот с восхищением следил, как сэр Ральф и его люди гарцевали во дворе.

Уолтер сделал недовольное лицо.

— Ну, что еще? — проворчал он, не скрывая, что подозрения, только что высказанные сестрой и управляющим, вывели его из себя. — Чем ты недовольна? Если уж он отсюда услышит, о чем мы говорим, так это будет настоящее чудо!

— Его люди внизу, так что будь любезен, говори потише! — предостерегающе шепнула Джессамин. — Послушай, ведь все, о чем мы просим, это чтобы ты не доверял ему полностью!

— Но, Джессамин, о чем ты говоришь?! Ведь он привез нам целую гору провизии и обещал прислать еще! И сэр Ральф так великодушен, что решил оставить в замке небольшой отряд, на случай осады.

— Вот это-то нас и тревожит больше всего, милорд, ~ вмешался Вильям Рис. За последние дни лицо его заметно осунулось. — Обратите внимание, с каким большим отрядом приехал сэр Ральф — ведь это же целая армия! Разве так ездят навестить друзей?

— Ну откуда ему было знать, с чем он может столкнуться по дороге в Кэрли, особенно когда повсюду рыщут проклятые валлийцы? Поэтому он и привел так много людей!

— Это он тебе сказал?

— Конечно. Может быть, ты очень удивишься, сестренка, но я не такой болван, каким ты привыкла меня считать! И уже спросил, для чего ему столько вооруженных людей. Его ответ меня полностью удовлетворил.

«Но не меня», — подумала Джессамин. Она повернулась к управляющему и кивком приказала ему удалиться.

— А он говорил, когда собирается назад?

— Весной, должно быть. Когда станет понятно, что задумали эти проклятые валлийцы. И сэр Ральф обещал привезти нам еще продуктов, если понадобится. Ох, да говорю же тебе, Джессамин, ты ошибаешься! Поверь мне!

— И он уезжает завтра утром, как и собирался? Уолтер улыбнулся и с умилением покачал головой;

— Какая же ты подозрительная! Да, конечно, он уезжает. Пока мы с тобой разговариваем, его люди укладывают веши. А теперь скажи, ну разве тебе не стыдно?

Джессамин усмехнулась:

— Уолтер, дорогой, ответ на этот вопрос ты получишь только весной.

Брат сделал недовольную гримасу.

— По-прежнему не хочешь признать, что не права, ведь так? И учти, я и не заикался, чтобы предложить ему обручиться с тобой! Ведь именно об этом ты беспокоишься?

— Спасибо. Я, кстати, тоже все три дня была кроткой и смиренной овечкой — и только ради тебя.