Птица счастья (сборник)

– Ассирийцы. Помнишь, был такой ассирийский царь?

– Вот за него и выпьем!

Костя выпил полстакана. Он хотел растворить в коньячном спирте свою тоску по Кате и смутный страх, связанный с Азнавуром. Любовь и Смерть – два конца одной палки. А Костя – посредине.

– Если бы у тебя были деньги, что бы ты с ними сделал? – спросил Костя.

– Я бы отдал долги, – мрачно ответил Влад.

– А остальные?

– И остальные отдал.

– У тебя большие долги?

– Я взял под процент. Думал, быстро раскручусь. И не раскрутился. А они включили счетчик. Теперь каждый день накручивается…

– И что делать?

– Откуда я знаю…

– А ты с ними поговори. Объясни.

– Наивный ты человек… Я каждый день живу за свой счет.

– Это как?

– Каждый день – подарок. Ну ладно… – Влад тряхнул головой. – А твоя баба где?

– А что? – насторожился Костя.

– Да ничего… Я видел однажды, как она расчесывает волосы на крыльце…

«Может, дать ему в долг? – подумал Костя. – Влад, конечно, возьмет. И кинет. Не потому, что бандит. А потому, что не сможет вернуть. Это ясно».

– Когда она приезжает, я смотрю в ваше окно. Там свет горит, тени двигаются… – мечтательно проговорил Влад.

Костя выпил еще и прислушался к себе. Бочковой коньяк не только не растворил образ Кати, а, наоборот, сделал его отчетливым. Стереоскопичным. Он увидел Катю – босую на снегу. Она стояла на крыльце и расчесывала волосы.

«Я схожу с ума», – подумал Костя.

Катя стояла перед дачей босая. Она исповедовала учение Порфирия Иванова, обливалась водой и ходила босиком по земле в любую погоду.

Костя не понял, как он оказался перед старухиной дачей? Видимо, он ушел от Влада. А Влад где? Должно быть, остался в своем доме.

– Проходи, – велела Катя.

Костя вошел в дом и включил свет.

– Не надо… – Катя повернула выключатель. – Так лучше…

В окно проникал свет от луны. Катя стояла босая, как колдунья, лесная девушка.

– Ты правда здесь? – проверил Костя.

– Правда.

– А зачем ты приехала?

– К тебе.

– Из-за денег?

– Да…

Косте было все равно, из-за чего она приехала. Если пароход тонет, а человек спасается, то какая разница – что его спасло. Главное – жив.

– Я позвонила Валерке, сказала: приезжай, харчи есть. Он деньги «харчами» называет.

– А Валерка кто?

– Исполнительный директор. Приехал, скинул деньги в целлофановый пакет, как мандарины. Я вдруг так испугалась… Я поняла, что деньги для меня ничего не значат. Вернее, значат гораздо меньше, чем я думала. Любовь главнее бизнеса, главнее любой деятельности вообще. Я так испугалась… Я сказала Валерке: отвези меня на дачу. Он отвез.

– А твоя машина где?

– Она сломалась. Старая. Ей уже пять лет.

– Завтра я куплю тебе новую. Какую ты хочешь…

– Откуда у тебя деньги?

– Потом расскажу.

– Ты дрожишь, – заметила Катя. – Пойдем…

Они вошли в спальню. Костя стоял стеклянный от коньяка. Катя стала раздевать его, снимала по очереди одежду и бросала тут же, на пол.

– Знаешь, в чем разница между твоими деньгами и моими? – спросил Костя. – Мои деньги не работают. Я их никогда не повторю. Это разовый эффект, как фейерверк.

– Какой ты милый, когда пьяный…

Они легли в кровать. Катины ноги были холодными. Костя стал их греть своими ногами.

– У тебя еще остались деньги? – спросила Катя.

– Двести пятьдесят тысяч, – отчитался Костя. – Я хочу достроить дом и купить машины.

– Никакого дома, – категорически запретила Катя. – Вложишь в издательство. Мы будем издавать иллюстрированные журналы. Современная живопись. И художественная фотография. Если бы ты знал, какие сейчас мастера фотографии… Просто документальная живопись. Их надо продвигать и раскручивать.

– А кому это нужнее – им или нам?

– Ты уже говоришь как бизнесмен. Молодец. Если хочешь, мы внесем твое имя в название издательства…

Костя тихо и медленно ее целовал.

– Твоя фамилия Чернов, моя – Тимохина. Вместе получается «Черти». Хочешь «Черти»? Очень мило…

– Никаких чертей. Пусть будет «Стрелец».

Катя промолчала. Она заводилась от его ласк, ей не хватало дыхания. Она билась в его руках, как большая рыба. Он был благодарен ей за то, что она так сильно чувствует.

– Трещит… – вдруг проговорила Катя, открыв глаза.

Костя не мог остановиться. В такие моменты остановиться невозможно. Но Катя выскользнула из его рук, подошла к окну. Косте ничего не оставалось, как подойти и встать рядом.