Мой, и только мой

Впрочем, волновалась она напрасно.

— А ты у нас затейница, Розибад. — Он погладил ее по чулку, затем рука двинулась выше, по резинке, до того места, где она крепилась к кружевному поясу. Теперь он знал, что надето у нее под юбкой.

— Ты из тех, кто не любит тратить время попусту, так?

— Я хочу тебя. Сейчас. — Джейн с трудом продавила слова сквозь застрявший в горле комок.

Хотела развести ноги пошире, но мышцы бедер свело, и она едва раздвинула их. Кэл гладил ее бедра, успокаивая, словно выгнувшую спину кошку.

— Расслабься, Розибад. Если тебе этого хочется, то чего ты так нервничаешь?

— Э… ожидание так действует на меня. Пожалуйста, дай мне моего ребенка. Дай мне ребенка и позволь уйти отсюда.

Его пальцы зарылись в мягкие волосы лобка, а ей хотелось умереть от стыда. Ее передернуло, когда они двинулись к более интимному месту, она попыталась имитировать страстный стон. Действительно, она должна расслабиться. Как она может зачать, когда тело напряжено, как натянутая струна?

— Я причиняю тебе боль?

— Нет, разумеется, нет. Я никогда не испытывала такого сильного возбуждения.

Он недоверчиво глянул на нее, начал задирать юбку, но она не позволила.

— Пожалуйста, не делайте этого.

— У меня такое ощущение, что мне вновь шестнадцать и я в проулке за «Аптечным магазином Делафилда». — В голосе Кэла слышались нотки, которых раньше не было, и она решила, что эти воспоминания отнюдь не неприятны.

Так, значит, шестнадцатилетняя девушка и звезда школьной футбольной команды коротали время в проулке за аптекой? Она-то в шестнадцать лет училась в колледже. В лучшем случае однокурсники воспринимали ее как младшую сестру, в худшем — называли «маленькой сучкой, которая хочет все знать».

Он прошелся губами по лифу ее пиджака. Она почувствовала кожей жар его дыхания, чуть не выпрыгнула из кровати, когда его губы нашли ее сосок.

Горячая волна желания, неожиданная и сокрушающая, прокатилась по телу. Кэл втянул сосок в рот, сквозь шелк заелозил по нему кончиком языка. Джейн зашлась от страсти.

И тут же начала бороться с ней. Если она позволит себе получать удовольствие от его ласки, значит, она ничем не лучше той проститутки, за которую выдавала себя. Она должна видеть себя жертвой, иначе ей не жить: замучает совесть.

Но Крейг всегда игнорировал ее грудь, а тут такие приятные ощущения.

— Пожалуйста… пожалуйста, не делайте этого. — Она попыталась затащить его на себя.

— Тебя трудно ублажить, Розибад.

— Давайте же! Скорее!

— Желание дамы — закон. — Вроде бы она уловила злость в его голосе.

Его пальцы открыли «дырочку». С силой Кэл начал загонять в нее свой конец. Джейн едва сдержала крик. Он выругался, подался назад.

— Нет! — Она схватила его за бедра, ногти впились в ягодицы. — Нет, пожалуйста, нет!

Кэл застыл.

— Тогда обхвати меня ногами. Она подчинилась.

— Сожми их сильнее, черт побери! Она сжала, затем крепко зажмурилась.

Внутри все болело, но иного она и не ожидала. Удивило другое — боль быстро пропала, сменившись теплом. Двигался н неторопливо: глубокие медленные проходы стали по шелку высекали внутри искры наслаждения.

Его пот пропитал тонкий барьер разделяющей их тела материи. Он обхватил ладонями ее ягодицы. Ее возбуждение нарастало, хотя Джейн изо всех сил старалась подавить его. Ну почему у нее не было ничего такого с Крейгом?

Чувство стыда захлестнуло Джейн: как можно находить удовольствие в совокуплении с незнакомцем? Чтобы прекратить это безобразие, она попыталась сосредоточиться на вопросах, связанных с проводимыми ею теоретическими исследованиями кварков но быстро поняла, что она должна что-то делать, иначе оргазма не миновать, а вот этого она бы себе не простила. И хотя мозг предупреждал, как опасно обрывать воина, она решилась:

— Вы… собираетесь заниматься этим до второго пришествия?

Кэл застыл.

— Что ты сказала?

Она, шумно глотнув, пискнула:

— Вы меня слышали. Я думала, вы настоящий жеребец. Чего вы так долго тянете?

— Так долго? — Он приподнялся, чтобы встретиться с ней взглядом. — Знаешь, что я тебе скажу? Ты чокнутая! — И с силой вогнал свой инструмент.

Джейн прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. А он долбил и долбил ее.

Она цеплялась за него руками и ногами, в твердой решимости довести дело до конца, ничего не почувствовав.

Но тело взбунтовалось. Наслаждение нарастало. Она поднималась и поднималась…